— Кактус! Кактус! — вопила Матильда.

В самом деле, у дороги рос громадный, в два человеческихроста кактус, совершенно такой же, как у нас на кухне. Тетя Липа называет егоопунцией. Только тут он был весь опутан какой-то травой, чуть не до самойверхушки. Его колючие лопатки едва пробивались сквозь траву. Разумеется, мысфотографировались на его фоне. А потом, обо всем забыв, полезли к деревьям. Ясорвала апельсин, очистила и сунула первую дольку в рот. И тут же Мотькавоскликнула:

— Сроду такой вкусноты не ела!

Действительно, свежие апельсины были необычайно сочными,сладкими и распространяли головокружительный аромат.

— Девчонки, вы все-таки смотрите иногда под ноги, тутзмеи бывают! — посоветовал Шура.

— И арабы! — добавила Мура.

Но про арабов я уже слушать не стала, а сразу рванула сквозьколючие кусты на дорогу. Змей я боюсь больше всего на свете, даже по телеку немогу на них смотреть.

Мальчишки заржали.

Кажется, Матильде перспектива встречи со змеей тоже не оченьпонравилась, и она скоро присоединилась ко мне. Мальчишки и Мура тем временемнабивали апельсинами два пакета.

— Вот, возьмете в Тель-Авив. А мы на них уже смотретьне можем! Володька глянул на часы.

— Девчонки, пора нам ехать, уже полвторого!

— А обед? — всполошилась Мура. — Маманаверняка там стряпню развела. Успеете!

— Да в крайнем случае папа вас на машинеотвезет, — успокоил нас Шура.

Действительно, Мария Валерьевна даже слушать не пожелала онашем отъезде. Она велела Володьке позвонить Жене и предупредить, что мыприедем только вечером, на машине. Оказывается, она уже успела позвонить ДавидуЛьвовичу на работу, и он пообещал доставить нас домой.

— Шурка, ты пока выжми гостям сок, а через полтора часаприедет Додик, и будем все вместе обедать. Ася, как твой дедушка поживает? Унего в прошлом году был концерт в Иерусалиме, но мы не смогли поехать, у Додикамашина сломалась. Так жалко было.

— Дедушка женится! — с гордостью заявила я.

— Женится? — ахнула Мария Валерьевна. — Наком?

— На Ниночке. Она живет в Париже, но сама русская,бывшая балерина «Гранд-опера».

— Ну надо же! А как мама к этому отнеслась?

— Сначала плохо, а когда Ниночка приехала, то ониподружились.

— Слава богу! А где ж они жить-то будут?

— Не знаю, у деда ведь все время гастроли, она с нимездит.

— Тут несколько месяцев назад передавали из Милана «ДонКарлоса». Как же он пел, заслушаешься!

Мы болтали, смеялись, вспоминали Москву и общих знакомых, аРимма Львовна сидела в сторонке, погруженная в свои, видимо, невеселые мысли.Потом приехал Давид Львович. И нам пришлось снова рассказывать о том, как мытут очутились.

— Ну и пигалицы! (Он всегда звал нас с Матильдойпигалицами.) Ну и молодчины! Просто не девчонки, а Петровка, 38! — то идело восклицал он. — А что, кроме вас, всю эту шелупонь никто уже неловит? Ай да пигалицы! Хотя какие вы пигалицы? Вы уже, можно сказать, невесты!

Вечером, когда мы прощались, Курица вдруг тихонькообратилась ко мне:

— Асечка, можно тебя на минутку?

— Да, конечно, Римма Львовна!

— Деточка, мне очень-очень нужно с вами поговорить. Япопала в ужасное положение и просто не знаю, к кому обратиться. Своих пугать нехочу, а что делать, ума не приложу. Вы такие умные девочки, может, что иприсоветуете… Я приеду в Тель-Авив, тогда поговорим. Вы в воскресенье свободны?

— Ой, нет, у нас экскурсия в Иерусалим. Давайте впонедельник! Это не слишком поздно?

— Не знаю, надеюсь, что нет. Хорошо, я тогда вампозвоню, и договоримся, где встретиться, я, правда, совсем Тель-Авива не знаю…

— Не беда, мы встретим вас на автобусной станции, мырядом живем.

— Вот спасибо! — прошептала она.

— Тетя Римма, ты чего там с Аськой шепчешься? —ревниво спросила Мура.

— Мы просто прощаемся, — быстро сказала я.

Мы спустились к машине, попрощались со всеми, условившись,что Шура е Мурой приедут в Тель-Авив, и мы вместе проведем целый день. АВолодька с Шурой уже стали закадычными друзьями.

Давид Львович доставил нас домой и сразу уехал. Мне нетерпелось обменяться впечатлениями с Мотькой и Володей. Дома никого не было.Женя куда-то ушла.

— Ну, что будем делать? — спросил Володька, едвамы вошли в квартиру.

— Курица хочет нам все рассказать! — сообщила я освоем разговоре с Риммой Львовной.

— Значит8 она на нас надеется! — воскликнулаМотька.

— Это уж точно, — согласился Володя. — И мыпопытаемся ей помочь. У меня есть одна идея…

— Какая?

— Кажется, она говорила, что улетает опять вместе свами, одним рейсом, в следующее воскресенье?

—Да!

— Значит, надо отправить ее раньше! Поменять билет иотправить, скажем, в четверг или пятницу, но это при условии, что Вальчикобратится к ней в последний момент!

— Идея не слишком удачная, — сказала я.

— Почему?

— Потому! Сам подумай, ну, улетит она, так он в Москвеее найдет, и неизвестно еще, что с нею сделает!

— Ты права, — признался Володька. — Тогда какже нам быть?

— Во-первых, я считаю, мы должны выяснить, что он хочетотправить в Москву, во-вторых, где он живет! Это для начала. А там посмотрим.Время у нас еще есть, хоть и не слишком много.

— Завтра вечером он встречается с Арье. Мы проследим заним и скорее всего выясним, где он живет, — сказала Мотька.

— Завтра вряд ли, — заметил Володя.

— Почему? — удивились мы.

— В субботу вечером такой тип скорее всего куда-нибудьнавострит лыжи.

— Куда? — не поняли мы.

— В какой-нибудь кабак! Попьет кровушки у Арье, и айдас девочками веселиться.

— Наверное, ты прав, — задумчиво проговорилаМотька.

— Интересно, что завтра будет? Отдаст ему Арье деньгиили нет? — сказала я.

— Мне кажется, нет… Постойте, у меня идея! —воскликнула Матильда. — В зависимости от того, что будет завтра… Короче,если Царь зверей отдаст Вальчику деньги, он будет свободен, и нам тут делатьнечего, а если нет, то… Вальчик сказал, что тогда во вторник он полетит вМоскву. В таком случае я предлагаю поговорить с Арье начистоту, предложить емунашу помощь.

— А что, мне твоя идея нравится! — одобрилМатильду Володька. — По крайней мере мы поймем, что и как Вальчикпереправляет через границу и к моменту отъезда Курицы уже будем во всеоружии.