«Хватит», – подумал Тони. Он выключил телеконференцию, и экран погас, едва Джефф открыл рот, чтобы еще что-то сказать.

– Маллен, ты можешь встать? Ты по идее должен был измениться. Получить суперсилы или что там. Стать Капитаном Америка из простонародья.

Бек протянул руку, чтобы помочь товарищу подняться. Маллен взял его за руку и нечаянно бросил прямо на бетонный пол скотобойни.

– Ой. Зачем ты это сделал? – Бек сел на полу, потирая подбородок в том месте, которым задел стену.

Маллен поежился.

– Извини. Странно. У меня такое чувство… мне сейчас очень хорошо. – Он встал на одной ноге, проверяя, как работает колено. Сменил ногу. Несколько раз подпрыгнул на месте. – С ногами все нормально. Ничего не болит. Правое колено иногда еле гнулось и хрустело. А теперь ничего.

– А ты теперь можешь, ну там, летать? – Бек поднялся на ноги и выжидательно смотрел на Маллена. – Давай посмотрим, что с тобой сделал тот укол. Не похорошел ты уж точно.

Маллен расставил руки в стороны и подпрыгнул. Но сразу приземлился.

– Нет, летать не умею.

Нильсен осмотрел друга с ног до головы.

– Ну, светиться ты не светишься. На лицо ты вообще не изменился. Ну, если не считать того, что ты сейчас голый. Ай, глаза горят!

– Ладно, потом разберемся, что там у тебя за силы. Давай найдем, что тебе надеть, и пойдем отсюда. У Нильсена какие-то вещи в машине есть, – сказал Бек.

– А откуда у него там вещи?

– Ну, мне на прошлой неделе нечем было заплатить за квартиру. Так что вот, живу теперь в своем фургоне. Почитываю немного, телевизор смотрю. Ты видел шоу «Миллиардеры и их игрушки»? Да, вот это прям отбросы. Оказывается, денег может быть слишком много. В этой стране все с ума посходили, у некоторых денег столько, что они себе роботов-собак заводят, а у меня даже на номер в ночлежке не хватает. – Он покачал головой. – Да не страшно, что я теперь в фургоне живу. Могу много чего делать вместо того, чтобы искать деньги на оплату. Вчера вот у Бека дома помылся.

– Как в старые добрые времена, – улыбнулся Маллен. – Я тоже мылся у Бека, когда жил в приюте, а работал в закусочной «Рокет дог», курицу готовил. Помните? Я тогда решил, что больше не хочу возвращаться в интернат.

– Это в который раз ты так решил?

Маллен пропустил ехидный вопрос Нильсена мимо ушей.

– Тогда никаких бумаг не надо было, чтобы на работу устроиться. Просто приходишь, говоришь, что тебе нужна помощь, и тебя принимают.

Они дошли до машины.

Бек обошел машину и заскочил внутрь, закрыв за собой дверь. Маллен открыл заднюю дверь, забрался в фургон, а Нильсен, как обычно, занял водительское сиденье. Он завел двигатель и направил машину в сторону центра города.

– Если не говорить, что тебе еще нет шестнадцати (что, конечно, неправда), никто вопросов и не задавал, – ностальгировал Бек. – Тупые законы. Если тебе нужна работа, а кому-то нужно помыть посуду, зачем сложности-то? До шестнадцати посуду, что ли, мыть нельзя? Вообще чушь. А я и сейчас работу не могу найти. Потому что нет удостоверения личности. Вот какое дело федералам, чем я зарабатываю?

– Когда у меня в закусочной спросили номер домашнего телефона, я им сказал номер таксофона на перекрестке седьмой и одиннадцатой, – продолжал Маллен. – Когда они звонили, чтобы сказать расписание смен на неделю, попадали на парня, который приторговывал, а он оставлял мне записки в каталоге «Желтые страницы». Как его там звали? Того парня в бандане и в футболке с группой «Ван Хален»?

– Ой, да я помню, что ли? – отозвался Бек. – Я что, на словарь похож? Или из семьи тех умников, что ли?

– Умники! Помню, они всегда на нас сверху вниз смотрели. Хоть и жили рядом с твоей бабкой, ту же воду пили, тем же воздухом дышали. – Маллен давно обо всем этом не вспоминал, он хотел смотреть вперед, исправлять то, что неправильно, возвращать то, что было. Было приятно посмеяться в компании друзей. – А помните, девчонка тут все ходила с книжками из библиотеки? Мы сидели во дворе, оттачивали ругательства, бросались в белок бутылками от виски, а она все ходила и ходила с книжками своими. Помните, ее сестра еще как-то схватила бутылку и бросила обратно в сад, а попала по лбу Беку, порез остался?

Мужчины залились смехом. Фургон снесло к обочине, и Нильсен с силой вывернул руль, чтобы вернуться на дорогу.

– У меня и шрам до сих пор есть, вот, – Бек снял бейсболку и разобрал волосы. А потом откинул голову на спинку сиденья. – Помните, потом копы приходили, а мы в итоге ее подставили?

– Ты-то уж умеешь с копами разговаривать, – серьезно сказал Маллен. – Отрицать, отрицать, все отрицать. В книгах из библиотеки-то такого не пишут, а, умники? Когда копы приходят, надо четко все говорить: «Никого не бил». Всегда работает. Пока говоришь одно и то же, и если кореша не пойдут свидетелями, ничего они не сделают. Да и вообще, не их дело, чем мы в своем саду занимаемся. Когда вообще дошло-то до того, что забирают за посиделки с друзьями? Интересно, это библиотечная девчонка чем вообще занималась-то, кроме того, что салаты раскладывала в забегаловке?

– Мой кузен ее на прошлый День благодаренья встретил, – сказал Бек. – Ему она всегда нравилась. Она ему добавку бесплатно давала, если он приходил со своей тарелкой. И разрешала таскать соленые огурчики из салатов. Говорит, она сейчас в Нью-Йорке. То ли в журнале работает, то ли с детскими книжками что-то.

– Выпендрежники, – с выражением отвращения на лице проговорил Маллен. – Думали, что они лучше нас, а вот девчонка с книгами со мной в закусочной работала. Я плевал в салат, пока она заигрывала с покупателями. Ей сказали носить дурацкую футболку с кренделем на фейерверке. А я носил что хотел, потому что работал на кухне. Я бы тоже мог в Нью-Йорк поехать, но это самое паршивое место, Нью-Йорк, и еще Вашингтон. Да и друганов-то своих я не брошу, мы ж команда.

– Смотрите, вот здесь, – сказал Нильсен. Он указал на угловой дом. – Теперь тут обычная кофейня. А раньше был родной «Снэк Шек». Вон там, около свалки, лестница. Я по ней иногда влезал ночью на крышу, когда в интернате больше сил не было спать. Приятно было посидеть одному.

Они проехали мимо, храня почтительное молчание.

– Погодите. Я что-то услышал, – вдруг встрепенулся Маллен.

Бек и Нильсен тоже прислушались, но потом покачали головами – ничего не расслышали.

– Мне кажется, у меня из-за укола обострились чувства. Я слышал, как вы идете к скотобойне, когда вы даже внутрь еще не вошли. А вот сейчас слышал женский крик.

Бек внимательно посмотрел на Маллена.

– Ну, тот мужик, который дал нам Экстремис, сказал, что так и будет, все чувства становятся сильнее. Давай посмотрим, может, сработало. Где кричали?

– Держись правее, потом надо проехать полквартала. Где-то рядом с роллердромом, около супермаркета.