Кайлан положил лютню в сумку и направился к главному столу.

– Мы же этого посчитали? – произнес лорд скекОк, наклонившись к своему приятелю, когда Кайлан встал перед ними и отвесил очередной официальный поклон.

– Благодарю за ваше внимание. Я почту за честь, что… – сказал Кайлан.

Уверенности у него поубавилось, но Найя его понимала. В присутствии лордов скексисов гасла даже ее собственная храбрость, хотя Найя не стояла перед ними.

– Да, с семьей его матери, – ответил лорд скекЛак, будто Кайлан даже не начинал говорить. – Всего двое в его старом доме.

– Да, милорды, – сказал Кайлан. – Моих родителей забрал Охотник, когда я был совсем маленьким.

Стоявшая сбоку модра Мера напряглась, схватилась за рукава своей накидки и, шаркая ногами, поспешила к Кайлану. Она взяла его за плечи и повела с глаз долой от лордов скексисов.

– Простите, милорды, он…

Лорд скекОк поднял руку, и кружевные гофрированные манжеты затрепетали, будто опутанные паутиной перья. Он наклонился вперед так, что его острый клюв чуть не уткнулся в Кайлана. Найя напряглась, представляя себя на месте Кайлана.

– Этот… Охотник. Из песни, – произнес Архивариус. – Миф? Сочиненная гельфлингом история?

– Он не миф, – ответил Кайлан, но модра Мера нервно засмеялась и крепко сжала его плечи.

– Да, история, – вставила она. – Поучительная история для детей о том, что не нужно выходить из дома, после того как Три Брата отправились спать. Вы же знаете, они больше прислушиваются к сказителям песен, чем к собственным родителям!

– Песни о храбрых героях, срывающих планы негодяев, – слегка нараспев произнес скекОк. – Подают гельфлингам надежду, да? Помогают гельфлингам пережить ночь? Очень хорошо.

Лорд скекЛак засунул когти под переднюю обложку фолианта и бесцеремонным движением перебросил ее на книгу, захлопнув с ухнувшим «БАМ» и облачком пыли. Он встал, предоставив свите убрать перо, чернильницу и книгу.

– Размещаемся! – вскрикнул он.

Поднявшийся с места вместе с переписчиком лорд скекОк поглазел на неуютно съежившегося сказителя песен, поклацал клювом и что-то невнятно посвистел. Когда модра Мера засмеялась – чуть громче, чем следовало, – лорд скекЛак пихнул ее в плечо и снова дребезжаще, с цоканьем хохотнул.

– Размещаемся, малышка мать гельфлингов! И еще вина.

– Да, милорды, конечно… Кайлан, беги домой. Спокойной ночи.

Трезвоня льстивым смехом, модра увела обоих лордов, и больше Найя их не видела. Они вошли в примыкающий к площади городской зал – единственное место, по-прежнему освещенное факелами, откуда доносилась музыка, отзвуки открываемых крышек винных бочонков и звон бокалов.

Кайлан, который стоял у стола, глубоко выдохнул. Он поднял руку и посмотрел на нее. Пальцы тряслись, нервы еще не угомонились после встречи с лордами. Он засунул обе руки в карманы, огляделся по сторонам и на мгновение встретился глазами с Найей, перед тем как уйти, очевидно, туда, где находился его дом. На этом все стихло, и площадь погрузилась в тишину, а Найя направилась к жилищу модры Меры.

На первом этаже просторной двухэтажной постройки она обнаружила у очага приготовленную для нее постель со стопкой одеял и подушек и сразу же свернулась клубком. Она скучала по своему гамаку, перешептываниям сестер в соседней комнате и отдаленному эху шагов дренченов, перемещающихся по Великому Смерту.

Чем сейчас занимаются родители? Несомненно, матушка ухаживает за ранами отца. А он наверняка пытается отшучиваться от боли и неприятных ощущений, рассказывает смешные истории, заигрывает с Лаэсид, пока она просит его не вертеться, чтобы не открылись раны. Пемма и Элиона наверняка возмущаются тем, что их слишком рано отправили в постель. И все это происходит внутри теплой сердцевины Великого Смерта – так далеко, что кажется сном или песнью, которую расскажет кто-то еще.

В уме она то и дело неизбежно возвращалась к Кайлану и его рассказу. Приключения Джарра-Джена происходили по всей Тра, но в некоторых песнях говорится, что он родом из Камня-в-Лесу. Ей подумалось, скучал ли Джарра-Джен по дому, было ли ему одиноко странствовать одному? Найя фыркнула и перекатилась на другой бок, потому что как ни ложись, а спина между лопатками сильно ныла. Да и какая разница: Джарра-Джен – народный герой, может, даже не настоящий. Но если он был на самом деле, что с того? Песни приятно слушать, но потом сказитель убирает лютню в сумку.

Песнями ей сейчас не помочь. Они всего лишь мелодичные истории, эффектные слова, годные, чтобы отвлечь внимание детей и любопытных подлингов.

Реальными же были блестящие клювы и лукавые глаза лордов скексисов. Их роскошные накидки и мантии, надетые слоями друг на друга, такой цветистой яркости и оттенков краски, которых Найя никогда не видела, – наверняка полученные из фруктов и овощей со всей Тра. А какие у них орнаменты! Как они смогли отлить такие сложные формы в скрученном металле? А какая у них книга, в которой они учитывали гельфлингов, проживающих в Чащобе Сами, а, может, и в других деревнях! Сколько в ней чисел и какое – самое большое? Каким бы оно ни оказалось, модра Мера, конечно же, еще ночь и несколько дней будет этим заниматься. В то время как Найе надо продолжать путешествие: она в одиночестве пойдет пешком, чтобы предстать перед судом и Аль-Модрой всех гельфлингов от имени своего пропавшего брата.

Что ж, она принесет честь своему народу, если этого не сделает Гурджин. Очень скоро, пообещала она себе, имена дренченов запишут на толстых страницах фолианта лорда скекЛака, и число дренченов будет вписанным в историю. Размышляя об этом, Найя долго смотрела на деревянные балки на потолке, наблюдая за раскачивающимися тенями, пока их медленный танец не сморил ее в сон.

На следующее утро Найя проснулась рано. В теле ощущалась усталость, но ей очень хотелось покинуть Чащобу Сами. На пути к цели ей придется иметь дело только с растениями и животными. Она поправила постель и сложила одеяла, которыми почти не пользовалась за время сна. Судя по царившей на площади тишине, лорды уехали. Выглянув из окошка, Найя действительно не обнаружила ни лордов, ни их пернатых ездовых птиц, ни разукрашенной свиты. Осознав, что в общей комнате есть кто-то еще, Найя затаила дыхание. Модра Мера сшивала кусочки кожи толстой иглой и жильной нитью, медленно покачиваясь в идеально отшлифованном кресле. Ее пальцы светились голубой влийайа, хоть та и отличалась от целительной магии, которой Найю обучала матушка.

Сила модры вливалась в нить, надежно прикрепляя ее к материи, через которую она проходила. Хозяйка дома не поднимала головы, но обратилась к Найе:

– Не терпится уйти, моя дорогая?

Найя расправила тунику и почистила коленки.

– Благодарю вас за гостеприимство, модра. Но в Ха’раре меня ждет очень важное дело, и мне следует продолжить путь.