– Ну, Сказитель Песен? – обратилась она к нему. – Нам предстоит долгий путь. У нас нет времени стоять, будто мы палки в грязи!

Он поднял голову, повернул уши в ее сторону, и она заметила, как на его лице заиграла улыбка. Он быстро догнал ее, и дальше они шли вместе, локоть к локтю, по пологим золотистым холмам.

Кайлан шел молча, держась за лямки дорожной сумки и посматривая налево и направо, непрерывно внимательно вбирая в себя меняющийся ландшафт. Теперь-то Найе было не так стыдно за свое собственное острое любопытство. Ей незнаком этот мир, но гордость не позволяла ей проявлять интерес слишком явно. Вместе они наблюдали за тем, как на небе облака закручиваются в спирали, как проползают мимо холмы с травами и пышными зарослями кустарников, как оживает ветер, наполняясь голосами луговых обитателей. Кайлан, следуя данному обещанию, шел на своих тонких ногах с той же скоростью, что и Найя, не сбиваясь с дыхания и без единой жалобы за весь день путешествия. Спустя долгое время он наконец нарушил тишину одним-единственным вопросом:

– Как дренчены летают?

Найя перестала разглядывать облака и посмотрела в пытливые зеленые глаза паренька.

– В каком смысле? С помощью крыльев, как и все гельфлинги.

Он указал на ее сумку, надежно закрепленную на спине и плечах двумя лямками. Щеки Найи потеплели.

Будь у нее крылья, с мужской сумкой, вроде отцовской, доступ к крыльям был бы действительно очень осложнен. Она порадовалась своей темной коже, представив, сколь ярким был бы ее румянец, будь она как Тавра.

– Это рюкзак моего отца, – ограничилась она коротким ответом.

– Понятно. – Она предполагала, что он продолжит развивать тему, но он попросту спросил: – А твоя матушка – модра дренченов Лаэсид, Целительница Голубого Камня?

Найя кивнула, готовая поскорее сменить тему. Так Кайлан понял, что имя ее матушки помогло ему завоевать ее расположение, хоть она и не желала этого признавать.

– Да. Я – старшая из сестер.

– Значит, когда твоя матушка отойдет от дел, ты станешь модрой.

– Да, – ответила Найя, пытаясь угадать, к чему он клонит. – Именно так и будет.

– Тебя это не пугает?

Она рассмеялась.

– Традиция модрен продолжается в моей семье столько, сколько существуют дренчены. Я обучаюсь искусству влийайа и мне доверили копье и бола. Я знаю весь Сог насквозь как над водой, так и под ней. Чего мне бояться?

Кайлан пожал плечами.

– Модра Мера часто жалуется на матриархальное бремя. Она прилагает много усилий для поддержания порядка в Чащобе Сами и в соседних деревеньках клана Спритон. Предполагаю, что если в Соге нет таких проблем, то, наверное, там полегче.

– Проблем немало. Когда я была маленькой, я этого не понимала, но я многое познаю в процессе обучения. Быть модрой – и ответственность, и благословение. Я всегда мечтала исследовать Тра: увидеть Серебряное море, пещеры Грота, но…

Найя оборвала свою речь, когда поняла, о чем она рассказывает. Кайлан подумал о том же и улыбнулся. Она фыркнула и задвинула идею подальше на задворки сознания, сменив тему и приступив к своим вопросам.

– А ты, Кайлан Сказитель Песен, уже путешествовал за пределы земель клана Спритон?

Кайлан покачал головой и куда-то ткнул пальцем. Впереди на горизонте, где-то между ними и горами, поднималась темная линия. Найя подумала, что там, должно быть, находится огромная чащоба.

– Не дальше той опушки, – сказал он. – Дотуда дорога легкая, но Темный лес…

Слова Тавры с предостережением о Темном лесе прямо-таки зазвенели в ее голове, и нервная неоконченная фраза Кайлана только добавила беспокойства. Но это не имело значения. Нужно было лишь постараться обойти лес по краю. Если бы дорога была очень опасной, Тавра предупредила бы.

– Разве нельзя пройти к Черной реке, не заходя в лес?

– Можно. Есть путь повыше, через высокогорье, – ответил Кайлан. – В конце концов, это просто лес… Но я всегда вспоминаю о песнях.

– Про Джарра-Джена и Охотника? Разве они не просто песни? До ухода из Сога я никогда не слышала об Охотнике, но все знают о Джарра-Джене.

– Песни правдивы, – ответил он. – Джарра-Джен – настоящий герой, а Охотник – настоящий злодей.

Найя вспомнила, что Кайлан говорил лордам скексисам об Охотнике и своих родителях.

– Так ты… видел его? – тихо спросила она. – Охотника.

Он сжал руки в кулаки.

– Да, – произнес он. – Мне никто не верит. Все считают, что им лишь детей пугают. Модра Мера полагает, что моих отца и мать поймал голодный зверь, когда они были в Темном лесу, или что они упали в Черную реку и их унесло течением. Она думает, я все выдумал про четырехрукую тень с маской-черепом, но я знаю, что я видел. Она не поверила мне даже после того, как сновиделась со мной и увидела в моих воспоминаниях лишь тьму.

– Мне очень жаль, – выдохнула Найя.

Она представила себя на месте Кайлана: должно быть, ему было очень одиноко остаться сиротой и не иметь никого, кто бы ему поверил. Ей было сложно представить, что где-то есть четырехрукий ужасный монстр вроде Охотника, о котором Кайлан рассказывает в песнях, но Темный лес – это не шутки. Невозможно предугадать, что таится в его мистических глубинах.

– Потом мне приснилась песня о Джарра-Джене и Охотнике, – добавил Кайлан. – Модра Мера позволяет мне рассказывать ее, чтобы я развлекал детей. Ей нравится слушать истории об Охотнике, но она ни за что не согласится с тем, что он настоящий.

– И ты собрался в Камень-в-Лесу, чтобы это доказать? – спросила Найя, замыкая круг. – Хочешь найти его и отомстить за своих родителей?

– Я не верю в месть, – ответил Кайлан и поднял взгляд. – Но я не хочу, чтобы то, что случилось с отцом и матерью, случилось с кем-то еще. Не знаю, что я буду делать, когда дойду до Камня-в-Лесу, но я мечтаю однажды найти Охотника и остановить его.

Найя усмехнулась.

– В таком случае тебе сначала неплохо было бы научиться кидать бола, – сказала Найя, – или найти очень большой камень, за которым можно спрятаться.

Он не отреагировал на ее легкое поддразнивание. Вероятно, размышлял о прошлом, и Найя оставила его в покое. Она особо не задумывалась об Охотнике, но теперь… поверила ли она рассказанному Кайланом?

Она подумывала попросить его поделиться воспоминаниями через сновидение, но ей не хотелось заставлять его снова проживать момент утраты родителей, независимо от того, поможет ли это доказать существование Охотника.

– Если ты вдруг не найдешь Камня-в-Лесу, то можешь пойти со мной в Сог, – весело прощебетала Найя в надежде поднять ему настроение. – Я могла бы научить тебя кидать бола в тех же апекнотах, где я учила младших сестер. Ты мог бы поведать нам свои песни на барабанных празднествах… Это было бы прекрасно!