— Долго Тони пробудет в больнице?

Роджер подошел к изголовью кровати.

— Надеюсь, не слишком. Операция на почках в наше время не считается очень тяжелой.

— Теперь мальчик сможет вести нормальную жизнь? — с тревогой спросила Жаклин.

— Разумеется.

Жаклин погладила сына по руке. Слова Роджера не очень-то убедили ее. Она успокоится только тогда, когда увидит сына совершенно здоровым.

— Когда я была беременна, мне было все равно, кто получится — мальчик или девочка. Я только хотела, чтобы мой ребенок родился здоровым. Представляю, что ему пришлось пережить! Как он страдал, бедняжка!.. А меня не было рядом…

— Ну да… Тебя не было и тогда, когда он начал ходить, заговорил. Ты не видела самых первых его рисунков, наивных, трогательных. Тони так гордился ими. А сколько было радости, когда ему поручили роль ангела в школьном рождественском спектакле!..

Роджер словно поворачивал нож в ране, наслаждаясь муками Жаклин. Она слушала его с расширившимися от невыносимой боли зрачками. Он нарочно делает это, хочет окончательно ее уничтожить!.. Ему это удается…

— Умоляю! — вырвалось у нее. С побелевшими губами она отвернулась и подошла к окну. Роджер последовал за ней. Она чувствовала за спиной его дыхание. Он молча ждал, как суровый судья, готовящийся вынести приговор. — Я приползла бы к нему на коленях, если бы знала, что он жив. Но, Бог свидетель, я ничего не знала! — воскликнула она, оборачиваясь.

Роджер был мертвенно бледен.

— Ты настаиваешь на своей лжи? Не хочешь признать свою вину?

— К чему мне лгать?! — закричала она.

— Женщинам это ничего не стоит, — заявил Роджер.

— Ты обо мне или о своей матери?

Она воспользовалась единственным оружием, которое имела против него.

Роджер поморщился.

— Оставь ее в покое. Моя мать тут ни при чем.

— Все дело в ней! И тебе это прекрасно известно.

— Я сказал: оставь! — с угрозой произнес он. — Если ты не замолчишь…

Она с вызовом взглянула на него.

— Что сделаешь? Ударишь? Поступишь как твой отец? Из-за этого она ушла?

Жаклин увидела, что Роджер еле сдерживается. Он пришел в бешенство.

— Он, к твоему сведению, умолял ее остаться…

— Я не об этом, — не отступала Жаклин.

— Отец не бил ее, — произнес он, отчеканивая каждое слово. — Довольна? Я удовлетворил твое любопытство?

Ни в малейшей степени. Заинтригованная прошлым Роджера, в котором таился ключ к разгадке тайны его поведения, Жаклин на минуту забыла о своих обидах. Трагедия, пережитая им в детстве, разрушила их счастье.

— Значит, была другая причина. Она пыталась связаться с тобой?

— Не получил от нее ни одного письма, — коротко бросил Роджер. — На мои она тоже не отвечала.

Сердце Жаклин дрогнуло от жалости к этому сильному взрослому мужчине.

— Боже, Роджер!..

— Не жалей меня. Я получил ценный урок: не доверять ни одной женщине. И был прав, ты это подтвердила собственным примером.

— Твой отец… Что он сделал?

Зеленые глаза Роджера похолодели.

— Он спился и через год умер. Вот что он сделал, моя дорогая. Не очень веселая история, не правда ли?

— И что случилось с тобой?

Роджер слегка смягчился.

— Дедушка и бабушка. Я был очень счастлив с ними. Конец истории. Конец допросу. Теперь ты знаешь все, до последней подробности. Я удовлетворил твое любопытство и не желаю больше говорить на эту тему, — заключил он и присел на краешек кровати.

Пережив в детстве страшное разочарование Роджер озлобился и возненавидел всех женщин Жаклин живо представила, как обиженный мальчик постепенно превратился в мужчину который по-прежнему считает, что мать предала его, и винит ее в трагической смерти отца. Возможно, все было так, как рассказывает Роджер. Но интуиция подсказывала ей, что дело обстояло иначе.

Жаклин укрепилась в своем желании найти его мать. В руках этой женщины ключ ко всей истории. Она единственный человек, который может заставить сына взглянуть на прошлое иными глазами. Дальше Жаклин не загадывала. Неизвестно, что принесет их встреча, думала она. Вероятно, наши с Роджером пути разойдутся навсегда… Слишком много всего случилось. Роджер ненавидит меня, оскорбляет на каждом шагу… Может, лучше забыть о нем? Это было бы просто, если бы я не любила его так сильно…

Она подавила вздох и потянулась за часами, лежавшими на столике возле кровати. Повернув их к тусклому свету фонарей, просачивавшемуся сквозь жалюзи, Жаклин вгляделась в циферблат — начало второго. С приглушенным стоном она откинулась на подушки. Вот уже несколько часов Жаклин безуспешно старается уснуть, ворочаясь с боку на бок. Нет, это ей точно не удастся, слишком напряжены нервы.

Остаток дня они провели у постели Тони, ожидая, что он вот-вот придет в себя после наркоза. Когда мальчик открыл глаза, оба испытали огромное облегчение, но Тони бодрствовал недолго. Вскоре он снова погрузился в сон. По совету сиделки Жаклин и Роджер решили отправиться в гостиницу и немного отдохнуть. За ужином, который им принесли в номер, они обменялись лишь несколькими словами. Разговор не клеился, оба чувствовали себя неловко, и, воспользовавшись тем, что Роджер начал звонить в больницу, чтобы узнать, нет ли новостей, Жаклин удалилась в спальню.

Когда появился Роджер, она сделала вид, что спит. Едва коснувшись головой подушки, он задышал ровно и глубоко. Жаклин поняла, что он уже в объятиях Морфея и, похоже, его теперь пушкой не разбудишь. Сама она потеряла всякую надежду расслабиться и забыться, что лишний раз доказывало, какие они с ним разные.

Душевные силы Жаклин были на исходе. Еще бы, в течение двух дней она подвергается непрерывным унижениям и вынуждена делать вид, что ее это нисколько не задевает. Неприязнь Роджера и Тони глубоко ранила ее, потому что она слишком сильно любила обоих. Невозможность проявить свою любовь, дать выход чувствам превращала жизнь в пытку. И Роджер, и сын отталкивали ее от себя с одинаковым упорством, но по разным причинам. Роджер презирал, считая недостойной женщиной, а Тони внушили, что мать равнодушна к нему. Бедный ребенок… Жаклин свыклась с одиночеством, но она никак не думала, что и Тони пришлось испить эту горькую чашу. Слава Богу, рядом с ним оказались Роджер и Кэтлин, которые искренне привязались к ее сыну, окружили заботой и лаской.

Конечно, Жаклин немного ревновала… Ей так хотелось убедить Тони, что он не одинок в этом мире, ведь у него есть на это право!

Расчувствовавшись, Жаклин сёла в постели. Чем лежать и мучиться, лучше поехать в больницу. Ее место рядом с сыном. Она просто посидит у его постели, побудет рядом, и, может быть, каким-то мистическим образом мальчик почувствует любовь матери… Приняв решение, Жаклин сразу успокоилась. Стараясь не побеспокоить Роджера, она тихонько встала с постели, вытащила из шкафа джинсы и свитер и на цыпочках прокралась в ванную. Оделась, схватила сумочку и туфли и проскользнула мимо спящего Роджера к двери. Спускаясь вниз на лифте, она кое-как причесалась и, оказавшись на улице, облегченно вздохнула.