Ей перезвонили через три дня на мобильный и назначили встречу на ближайший понедельник. Виктория обещала быть, а затем решила, что хорошо было бы провести в Нью‑Йорке выходные. Потом вдруг поняла, что собеседование состоится в День святого Валентина, с четвертого класса самый ненавистный для нее день, день ее позора. Но если ее примут на работу, то этот день может стать для нее счастливым. Она немедленно забронировала билет, после чего с улыбкой растянулась на кровати, размышляя, как ей надо одеться на собеседование. Может, надеть юбку со свитером и туфли на каблуке? Или лучше брюки, свитер и туфли без каблука? Она не была уверена, стоит ли ей принарядиться, нанимаясь на работу в частную нью‑йоркскую школу, а посоветоваться было не с кем, придется действовать наугад. Эмоции переполняли девушку. Ей хотелось петь от радости. Но она лишь счастливо улыбалась, представляя себе свое будущее.

Школа Мэдисон на Восточной 76‑й улице, рядом с Ист‑Ривер, была одной из самых престижных частных школ в Нью‑Йорке. В ней учились старшеклассники с девятого по двенадцатый класс. Считалось, что в этой школе прекрасно готовили учащихся к поступлению в колледжи. Школа была дорогая, с превосходной репутацией, обучение велось совместно, а учащиеся были сплошь из нью‑йоркской элиты и лишь маленькая горстка — счастливчики, заслужившие стипендии. Ученикам этого заведения предоставлялись большие возможности для академических и внеклассных занятий. Выпускников охотно брали в лучшие университеты, и школа по праву считалась одной из лучших частных старших школ в Нью‑Йорке. Получая щедрые пожертвования, школа оснащала лаборатории и компьютерные классы по последнему слову техники, не хуже любого колледжа. Здесь особое внимание уделялось преподаванию иностранных языков — китайского, русского, японского, не говоря уже обо всех остальных, а также об английском. Среди выпускников школы прошлых лет было даже несколько писателей. Не менее замечательным был и преподавательский состав, все — с дипломами лучших университетов. Но, что характерно для всех частных школ, получали учителя до смешного мало. Наградой считалась сама работа в таком учебном заведении. Для Виктории огромной удачей было само приглашение на собеседование, а уж если она, хотя бы на один год, получит здесь место, это вообще будет потрясающей удачей. Если бы ей предложили любую школу на выбор, она бы все отдала, чтобы работать именно в этой.

В пятницу, сразу после лекций, она вылетела в Нью‑Йорк и прибыла на место поздно вечером. Шел снег, многие вылеты были перенесены, а сразу после ее рейса аэропорт вообще закрыли. Виктория радовалась, что их не посадили куда‑нибудь на запасной аэродром. У здания аэропорта такси были нарасхват. У Виктории был забронирован номер в отеле в Грэмерси‑парк, где она уже когда‑то останавливалась. До места она добралась только в два часа ночи, для нее был оставлен крохотный номер, зато по приемлемой цене. Решив не разбирать вещи, Виктория быстро облачилась в ночную рубашку, почистила зубы, легла в кровать и проспала до полудня.

Когда она поднялась, за окном ярко светило солнце, и в его лучах сверкало двухфутовое снежное покрывало, за ночь укрывшее город. Нью‑Йорк был похож на рождественскую открытку. Мамаши катали детей на санках, неподалеку ребятня затеяла сражение в снежки, мальчишки ловко уворачивались от вражеских «снарядов» и прятались за укрытые снегом припаркованные автомобили, которые хозяевам теперь придется расчищать несколько часов, если не дней. Снегоуборочные машины усиленно чистили улицы и посыпали проезжую часть солью. Был прекрасный зимний день, и Виктория подумала, что погода не застала ее врасплох — она взяла с собой зимние сапоги, без которых в Чикаго было не обойтись. В час дня она уже шла к метро — когда Виктория здесь жила, она каждый день добиралась до работы этим маршрутом. Она вышла из метро на Восточной 77‑й улице и дальше пешком направилась в сторону реки. Для начала ей хотелось взглянуть на школу.

И вот перед ней прекрасно отремонтированное огромное здание с несколькими входами. Оно вполне могло бы быть посольством или домом приемов. Было заметно, что совсем недавно оно было подвергнуто реконструкции и обновлено. Над главным входом висела табличка: «Школа Мэдисон». Виктория знала, что здесь обучаются почти четыре сотни воспитанников. На крыше был разбит сад, где можно было подышать свежим воздухом в обед или на большой перемене. Через дорогу, на месте бывшей парковки, был выстроен современный спортзал. Школа предоставляла своим учащимся массу возможностей для развития. В этот солнечный зимний день здание выглядело как‑то особенно торжественно и значительно. Кругом царила тишина, и лишь одинокий служитель расчищал ведущую к подъезду дорожку. Виктория встретилась с ним взглядом и улыбнулась, тот улыбнулся ей в ответ. У нее до сих пор не укладывалось в голове, что ей может повезти и она получит работу в своем самом любимом городе на земле. В подаренном мамой белом пуховике она сейчас была похожа на снеговика. Пуховик ее полнил, зато в нем было тепло. В нем она чувствовала себя кем‑то вроде белого человечка — логотипа компании «Мишлен», производящей шины, но пуховик служил исправно и был самой теплой вещью в ее гардеробе, приспособленном к холодным чикагским зимам. А на голове у нее была надвинутая до бровей белая шерстяная шапочка, из‑под которой выбивалась непослушная светлая прядь.

Виктория долго стояла и смотрела на школу, а потом зашагала обратно к метро, чтобы поехать в центр. Нужно было пройтись по магазинам и приодеться к понедельнику. Ей не очень‑то нравилась привезенная с собой одежда, а на собеседовании при приеме на работу надо выглядеть безукоризненно. Виктория понимала, что шансов у нее немного, ведь она прямо со студенческой скамьи, и наверняка у них масса других кандидатов, правда, у нее высокие оценки и превосходные рекомендации, да и энтузиазма ей не занимать. Родителям о предстоящем собеседовании она ничего не сообщила, поскольку отец не оставил своих советов насчет работы в другой сфере деятельности, с более приличным заработком и перспективами последующего роста. Для родителей ее мечта о карьере преподавателя не вписывалась в набор достижений, которыми можно хвалиться перед друзьями или которые повышают их престиж в глазах окружающих. «Моя дочь — учительница» было для них пустым звуком, но как много значила бы для самой Виктории работа в школе Мэдисон в Нью‑Йорке! Эта школа занимала первую строчку в списке учебных заведений, где ей бы хотелось работать. На ее взгляд, о такой работе можно было только мечтать, и неважно, что платят там немного. Ей бы только получить эту работу, а она уж как‑нибудь проживет.

По заснеженным улицам Виктория вернулась к метро и доехала до Восточной 59‑й улицы, откуда на эскалаторе поднялась в магазин «Блуминдейлз» и занялась поисками подходящего наряда. Чаще всего понравившихся моделей ее размера не оказывалось в наличии. Сейчас у нее был четырнадцатый размер, но он был ей тесноват. Зимой Виктория обычно несколько расслаблялась и в результате перелезала в шестнадцатый. К лету, когда становились актуальными легкие вещи, купальники и шорты, она, как правило, снова брала себя в руки и худела. Увы, в последнее время она немного распустилась. Виктория уже дала себе слово к выпуску сбросить вес, а если получит место в Нью‑Йорке, то тем более. Не хотелось начинать свою карьеру в школе в образе толстухи.