Ситуация изменилась, и виной всему стали «башни». Они подняли меня на досягаемую величину, усреднив, сделав обычной девчонкой, на которую может пускать слюни любой самец.

Не заметив, как закончился тротуар, я пошла по песку, но чем дальше передвигалась, тем больше увязали ноги. В очередной раз провалившись по щиколотку, я остановилась и огляделась. Совершенно незнакомое место освещала лишь луна, повисшая над спокойным морем как блеклый мячик. В воздухе плыла туманная дымка, окутывая пляж и размывая очертания вокруг.

Вдруг из ниоткуда появился Пабло. Его глаза горели, как два фонаря, лицо перекосилось в странной ухмылке.

– Саманта, ты очень меня огорчила, – произнес он угрожающим шепотом, – я ради тебя на столько пошел. – Он достал из кармана зеленые стринги, надел их на голову и остановился около меня.

– Саманта. – С другой стороны вышел Джимми. Его голову украшали растянутые рейтузы. Большие глаза сузились и превратились в черные щелочки. Он медленно приближался, перебирая пальцами резинку.

– Так, только Лютера не хватает, – пробормотала я, отступая к морю. И рядом с Джимми появился Лютер. Тоже с заправленными под трусы волосами. – Это уже перебор, ребята! Вы что, свихнулись? – Я подняла руки и замахала над головой. Спина и подмышки взмокли.

– Она моя… – зашипел Лютер, надвигаясь на меня.

– Нет. Моя… – Как на полароидном снимке, в сгустившемся воздухе проявился Дэн. Оскалив красивые зубы, он встряхнул головой и поправил боксеры – единственный предмет одежды на нем.

Все четверо окружили меня. Я зажмурилась, ущипнула себя за руку, прикусила губу, открыла глаза – но четверка не исчезла. Они замкнули круг. Стало трудно дышать. Сердце участило ритм, в горле пересохло. Что делать? Ночь, пустырь – и четверо окруживших меня безумцев.

– Помогите, – прохрипела я.

Они обступили меня плотным кольцом и принялись перекидывать между собой, как бейсбольный мячик. И вдруг во тьме я увидела темно-синие глаза Пита. Они висели в воздухе и пристально смотрели на меня. Хорошо, что без трусов на голове. Но и без тела. Его глаза вырвали меня из живого кольца безумцев, засосав, как пылесосом, и растворили в себе. Больше я не видела ничего, но все еще чувствовала толчки в бока и спину.

– Саманта, Саманта, Сэм, Сэм, – гудели голоса и разбивались о воздух.

Толчок, еще один. Я не удержалась на весу, зажмурилась и упала.

– Сэм, Сэм…

Приподнявшись на локтях, постепенно разлепила глаза. Передо мною стоял Кайл.

– Что ты тут делаешь?

Только его не хватало!

– Ну ты и дрыхнешь… – Кайл театрально смахнул челку со лба. – Я уже час тебя бужу. И толкал, и пинал, ничего не помогло. Пришлось уронить с кровати.

Улыбнувшись, он виновато посмотрел на меня.

– А… – Я наморщила лоб и потерла набухшую шишку – столкновение с полом не прошло бесследно. – Спасибо, Кайл. Просто немного устал вчера. А что случилось?

– Тебя ждут внизу, и уже достаточно долго. Так что поторопись.

Кайл многозначительно поиграл бровями:

– Симпатичная пижамка, – и вышел из комнаты.

Стянув с головы капюшон-картошку и расстегнув молнию, я поднялась и потрясла плечами. Желтый просторный комбинезон – подарок моего психолога, доктора Рея – свалился на пол. Я посмотрела в зеркало и шумно выдохнула. Надо же такому присниться! Натянув первые попавшиеся под руку шорты и майку, я взяла телефон и спустилась.

В холле сидела Мадлен.

– Привет. – На всякий случай я шмыгнула носом.

Менеджер подозрительно сощурилась и подошла ко мне.

– Надо поговорить, – крепко сжав мою руку, она буквально выволокла меня на улицу. Я не сопротивлялась, но больше из-за ребят, которые с любопытством подглядывали за нами из кухни.

Во дворе она остановилась и сложила руки на груди. Я вопросительно подняла бровь. Трудно было не запаниковать: я догадывалась, отчего она подняла меня в такую рань. Но, приложив большие усилия, я зацепилась пальцами за карманы шорт и невозмутимо посмотрела на нее.

– Что-то случилось? – постаралась сказать это без волнения.

– Что-то случилось? – передразнила меня Мадлен. Она еще суровее нахмурилась, и сгустившиеся на небе тучи показались безобидными барашками по сравнению с ее почерневшими от злости глазами. – Ты серьезно? Ничего особенного. Просто парень оказался девушкой. А так все путем. – Она невесело усмехнулась. – Ты хоть понимаешь, что натворила и в какое положение поставила всех?

Ее тяжелый взгляд давил на меня. Я переступила с ноги на ногу, встряхнула головой и сжала губы. Какого ответа она ждала – неизвестно, но я должна была что-то сказать.

– Прости, – я пожала плечами.

– Прости? – Она откинула голову назад и рассмеялась. – Прости! – Вновь посмотрела на меня. – Из-за твоей глупой шутки многие могут лишиться работы! Где были твои мозги?!

Ее палец больно постучал по месту, где у меня, как сказал Дэн, плавал грецкий орех.

Дэн. Стоило вспомнить о нем, и по позвоночнику сползла мерзкая липкая лепешка. Он оказался двойным предателем, но почему-то именно сейчас мне было все равно. Единственное, чего хотелось, – убежать и скрыться от осуждающих глаз Мадлен.

– В общем, так, – выдохнула она, поставив одну руку на пояс, другую – на лоб. – У меня совершенно нет времени на тебя. Я уезжаю. Вернусь через два-три дня. Тогда и разберемся. – Она сжала губы и прищурилась.

В молчаливом ожидании приговора я моргала и слегка покачивалась из стороны в сторону. Думаю, Мадлен успела изучить все родинки на моем лице и посчитать каждую ресничку, прежде чем произнесла:

– Я хочу, чтобы ты просидела эти три дня тише воды ниже травы и не высовывалась, чтобы не наделать еще больше проблем. – «Больше уж некуда», – хотела сказать я, но потом вспомнила про Пита. – А как вернусь – постараюсь что-нибудь придумать. Надеюсь, к нам не заявятся твои родственники со случайным визитом?

Какое счастье, что ее реакция оказалась не такой ужасной, как предполагалось. Мадлен не начала бегать и орать и рвать на мне волосы, а восприняла все достаточно спокойно. Сразу видно – закаленный человек.

– Мой отец? Пф-ф… Да мы видимся раз в год, а то и реже. – Я расслабилась.

– Ок. Ответь мне только на один вопрос: зачем ты это затеяла?

– Не я, – и это было чистой правдой. – Оно само получилось.

Не похоже, что Мадлен поверила, но комментировать не стала.

– Впредь попрошу без самодеятельности, – добавила она, вновь нахмурившись.

И мне ничего не оставалось, как согласиться, скрестив пальцы на руках и ногах. Но только я собралась уйти, как звонил телефон:

– Алло! Да. Привет, Фрэнк! Конечно, я могу говорить. Что? – Трубка чуть не выпала из моих рук. – Как он узнал? Ладно. Хорошо. Я поняла. Пока.