Он отвел взгляд в сторону.

– Нет. Дело не в тебе. К тебе это вообще не имеет отношения.

Я схватила его за руку, но он отшатнулся.

– Пожалуйста, поговори со мной. Скажи, что происходит.

Конрад не ответил. Мыслями он уже сидел в машине и ехал прочь. От меня. Мне захотелось его стукнуть.

– Тогда ладно, – решилась я. – Раз ты не говоришь, я скажу.

– Не говорю чего?

– Что между нами все кончено. Что бы между нами ни было – кончено. То есть я ведь права, да?

Я плакала, у меня текло из носа, и все это перемешивалось с дождем. Я вытерла лицо рукой.

Конрад заколебался. Я видела: он колебался, взвешивал слова.

– Белли…

– Не надо. – Я попятилась от него. – Не смей. Ничего не говори.

– Да послушай, – позвал он. – Не бросай все вот так.

– Это ты все вот так бросаешь.

Я зашагала прочь как можно быстрее, насколько позволяли мои дурацкие каблуки.

– Подожди! – крикнул он.

Я не обернулась и пошла еще быстрее. Позади меня Конрад изо всех сил ударил кулаком по капоту. Я чуть не остановилась.

Возможно, остановилась бы, если бы он побежал за мной. Но он этого не сделал. Он сел в машину и уехал, как и собирался.

На следующее утро Стивен пришел ко мне в комнату и уселся за письменный стол. Он только вернулся домой. Еще не успел снять смокинг.

– Я сплю, – пробубнила я, перекатываясь на другой бок.

– Нет, не спишь. – Он помолчал. – Конрад того не стоит, ладно?

Я знала, как тяжело ему дались эти слова, и была ему безмерно благодарна. Стивен – главный почитатель Конрада, еще с пеленок. Когда Стивен встал и вышел, я повторила про себя: «Он того не стоит».

Вниз я спустилась лишь на следующий день ближе к обеду, мама сразу спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

Я села и положила голову на кухонный стол. Гладкое дерево приятно холодило щеку. Я подняла на маму взгляд:

– Значит, Стивен все разболтал?

– Не совсем, – осторожно произнесла она. – Но я его спросила, почему Конрад не остался ночевать, как мы планировали.

– Мы расстались, – призналась я. И даже разволновалась, произнося это вслух, потому что, раз мы расстались, значит, когда-то были вместе. По-настоящему.

Мама села напротив. Вздохнула.

– Я боялась, что так и получится.

– О чем ты?

– О том, что все не так просто. Мир не сошелся клином на вас с Конрадом, есть и другие люди.

Мне захотелось кричать. Ну почему она такая бесчувственная? И жестокая? Неужели она не видит, что мое сердце буквально раскалывается на кусочки? Но, взглянув ей в лицо, я прикусила язык и проглотила свое возмущение. Она права. Есть куда более важные заботы, чем мое глупое сердце. Надо подумать о Сюзанне. Она так огорчится. Я ненавижу ее огорчать.

– Не беспокойся о Бек, – мягко сказала мне мама. – Я сама ей расскажу. Хочешь, приготовлю тебе что-нибудь поесть?

Я сказала, что хочу.

Позже, в спальне, оставшись одна, я убеждала себя, что все к лучшему. Что он с самого начала собирался со мной порвать, и хорошо, что я сделала это первой. Я не верила ни единому своему слову. Если бы он позвонил и попросил меня вернуться, если бы объявился на пороге нашего дома с цветами и магнитофоном на плече под звуки нашей с ним песни… У нас вообще есть своя песня? Не знаю, но сделай он хоть малейший шаг навстречу, я бы приняла его обратно, с радостью. Но Конрад не позвонил.

Когда выяснилось, что Сюзанне хуже и что она уже не поправится, я ему позвонила. Он не взял трубку, а я не оставила сообщения. Если бы он ответил, если бы перезвонил, не знаю, что бы я ему сказала.

Вот так все между нами и кончилось.

Джереми

Узнав, что Конрад поведет Белли на выпускной, мама пришла в восторг. Она себя не помнила от радости. Можно подумать, они собрались пожениться. Я уже давно не видел маму такой довольной и в глубине души радовался, что он смог ее так обрадовать. Но, по большей части, я все же ревновал. Мама постоянно названивала ему в колледж, чтобы напомнить о всяких мелочах, например, вовремя взять смокинг напрокат. Она предложила ему взять мой, но я сомневался, что он ему подойдет. К счастью, она не стала настаивать. В результате в тот вечер я пошел на выпускной к одной знакомой из колледжа, так что Конраду все равно не удалось бы его одолжить. Но смысл в том, что если бы удалось, я был бы против.

Мама заставила Конрада пообещать, что он будет милым и внимательным – безупречным джентльменом.

– Пусть Белли навсегда запомнит этот вечер, – попросила она.

Когда я вернулся с выпускного, поздним утром следующего дня, машина Конрада стояла перед домом. Странно. Я думал, он переночует у Лорел, а потом поедет сразу в колледж. Я заглянул к нему в комнату, но он спал, и вскоре после этого я тоже отключился.

Вечером мы заказали ужин из китайского ресторана, потому что мама сказала, что соскучилась по китайской кухне, но, когда привезли еду, она к ней не притронулась.

Мы расположились перед телевизором, на диване, хотя до ее болезни никогда этого не делали.

– Ну? – спросила она, с нетерпением глядя на Конрада. И, казалось, впервые за день оживилась.

А он запихал в рот спринг-ролл, словно куда-то опаздывал. И привез домой все грязное белье, будто рассчитывал, что мама будет его обстирывать.

– Ну… что? – спросил он в ответ.

– Ну, я весь день жду, когда ты расскажешь про выпускной! Хочу услышать все-все-все!

– Ах, это, – протянул он. И при этом так смутился – ему явно не хотелось об этом говорить. Наверняка проштрафился и испортил Белли вечер.

– Ах, это, – передразнила его мама. – Ну же, Конни, скорее рассказывай. Как она выглядела в платье? Вы танцевали? Я хочу знать все до мелочей. Лорел еще не скинула мне фотографии на электронную почту.

– Выпускной как выпускной, – сказал Конрад.

– И все? – не вытерпел я. В тот вечер он меня раздражал, буквально всем. Ему повезло сопровождать Белли на выпускной бал, а он вел себя так, словно ему это было в тягость. Будь я на его месте, я бы все сделал правильно.

Конрад не обратил на меня внимания.

– Она была очень красивой. В фиолетовом платье.

Мама кивнула, улыбаясь.

– Да, я его помню. А как выглядела бутоньерка?

Он поерзал на месте.

– Хорошо.

– Какую ты все же выбрал: ту, что прикалывают на платье или надевают на запястье?