сам занимал должность мастера-парфюмера. Я жил в Ландах более двадцати лет, и мне потребовалось не более десяти минут, чтобы понять, что я приму его предложение. Он – звезда индустрии, и его титул был престижной визитной карточкой, которую парфюмерные дома вручали горстке избранных. Его карьера была отмечена крупными успехами для таких парфюмерных марок, как Issey Miyake, Jean Paul Gaultier и Stella McCartney. Мастера-парфюмеры – это аристократия парфюмерии высочайшего качества. Некоторые из них создали самые знаменитые духи двух или трех последних десятилетий. Они на вершине карьеры, в профессии, сочетающей искусство, ремесло и упорный труд. В ней невозможно обойтись без вдохновения и иррациональности, без страсти и капельки волшебства. Мы с Жаком знакомы десять лет. Как производитель и закупщик эссенций, я старался предложить ему сырье из лучших источников, которые мог найти. Удачи были редкими, ими нужно было пользоваться и стараться быть убедительным. Жак быстро отбирал самые лучшие образцы, был точен в своих оценках, не смягчал критику и всегда искал интересные ольфакторные нюансы, которые он сумеет использовать. Пылкий и любопытный Жак просил меня рассказать о моих путешествиях, и эти рассказы всегда сопровождались его восклицанием: «Я обязательно должен это увидеть!» Ему нравились истории о происхождении сырья, мы с ним хорошо ладили. Он был фанатом натуральных ароматов, ему помогала его репутация, поэтому он сумел добиться того, чтобы возглавить лабораторию инноваций, которую компания открывала в Грассе, в его родном краю. Мы работали вместе более трех лет, и нам случалось вместе отправляться на поиски интересного сырья. Жака особенно привлекал жасмин, по следам которого мы шли долгое время. Этот совместный путь стал для меня посвящением. Увидеть натуральное сырье в полях, на заводах, в руках сборщиков, быть свидетелем эмоций и выбора великого парфюмера – это уникальный опыт. В нем смысл моей работы. Я трогал, собирал, нюхал жасмин, слушая рассказы и разделяя увлеченность Жака, его воспоминания и предпочтения. Он показал мне дорогу в тайный сад своих формул.

Запах жасмина олицетворяет для меня воплощение абсолютной красоты. Поступая в наш мозг, аромат этих цветов вызывает мгновенное ощущение счастья. Пьянящий и обволакивающий, одновременно знакомый и далекий, жасмин волнует нас, напоминая о нежности средиземноморских садов, смешанной с экзотическими, опьяняющими, почти животными нотами. Долгое время место жасмина в парфюмерии оставалось связанным с Грассом, городом, который не отказывается от желания быть его мировой столицей.

Оставив за спиной насыщенную голубизну лаванды из Прованса, Грасс нависает над Средиземным морем с хрупкими белыми цветами жасмина, цветущими в нем повсюду.

Над Грассом и Каннами деревня Кабри кажется величественным бельведером, откуда в ясную погоду видна Корсика. Корни Жака здесь. Его семья владеет домом в Кабри на протяжении нескольких поколений. Его прадед был мэром Кабри, а дед и отец были предшественниками Жака в парфюмерной индустрии.

Летом 2010 года, когда мы прогуливались в его саду, Жак показал мне свои плантации роз и тубероз между оливковыми деревьями, а рядом с ними полоску лаванды и красивый ряд кустов жасмина. Он сорвал несколько цветов, прекрасных и хрупких белых звездочек с пятью лепестками, сложил в ладонь, поднес к носу и закрыл глаза. После некоторого молчания он дал мне их понюхать и негромко сказал:

– Я с удовольствием поеду с тобой, чтобы увидеть экзотический жасмин. Но знаешь, нигде он не будет пахнуть так хорошо. Местный жасмин не сравним ни с чем, – он прищурил черные глаза и посмотрел на меня с детской улыбкой, которую сумел сохранить. – Почувствуй этот объем, эту глубину, эту насыщенность аромата! Он зеленый и животный, чудесный баланс. И потом, он облагораживает другое натуральное сырье в формулах.

Для Жака жасмин – словно символ парфюмерии Грасса. В тот день он впустил меня в свою вселенную, в которой соединились история семьи и его личный опыт. Он рассказал эту историю так, словно переживал все сам на протяжении века. Говоря о жасмине, он рассказывал о своей семье, о восхищении и признательности. И Жак сумел сделать так, что я почувствовал то же, что и он.

Крупноцветковый жасмин, Jasminum grandiflorum, арабы привезли в Испанию, Италию и Францию в середине XVII века с севера Индии. Растение прижилось во всем бассейне Средиземного моря и особенно успешно в Грассе. Это подтверждается существованием пятнадцати гектаров садов, известных еще с тех времен. В 1860 году, когда в регионе появилась парфюмерная промышленность, был построен канал, снабжающий водой из реки Сиань сотни гектаров цветочных плантаций, в том числе жасмина. В 1900 году было собрано двести тонн цветов, в 1905 году уже шестьсот тонн. Самый большой урожай жасмина отмечен в 1930 году, когда было собрано тысяча восемьсот тонн. Феноменальный объем. В сезон, с июля по октябрь, каждый из пятитысячной армии сборщиков собирал двадцать тысяч цветов в день. Работа начиналась между четырьмя и пятью часами утра, так как жасмин раскрывается по ночам, и самые лучшие бутоны собирают до восхода солнца. Она ничем не отличалась от любой другой крестьянской работы в то время. Была тяжелой, но порой радостной, как подчеркивает участник сбора: «Жасмин часто собирали итальянцы. Семьи приезжали на заработки из Калабрии с детьми, которые, разумеется, тоже работали. Они жили в маленьких хижинах, и селяне делились с ними овощами. Аромат жасмина создавал особую атмосферу: сборщицы пели дуэтами или соло, соперничая в вокальном мастерстве. Итальянцы были веселые, их очень любили»[3].

Жасмин не подвергают дистилляции, потому что при этом способе извлечения выход эссенции очень мал. Достаточно уникального эфирного масла жасмина можно было получать с помощью экстракции. Для этого долгое время использовалась древняя техника, называемая «анфлераж». Твердый жир наносят на специальные рамки, на которые аккуратно выкладывают цветы и оставляют так на день-два, пока жир не пропитается ароматом. Затем жир снимают, чтобы промыть спиртом и получить концентрированное вещество, называемое абсолютом. Эти сложные процессы выполняли сотни работниц, считавшихся своего рода аристократией в иерархии работников парфюмерного завода.

Абсолют жасмина очень рано заявил о себе как об одном из обязательных элементов в парфюмерии. Это была ольфакторная роскошь, спрос на которую постоянно рос.

В конце XIX века жир стали заменять более эффективными растворителями, такими как бензол или гексан. Для получения экстракта жасмина этот метод сейчас используют повсеместно.

В современном способе нет ни волшебства, ни красоты анфлеража. Рассказывая об историческом процессе, Жак оживился:

– Это было что-то фантастическое, мне очень хочется это повторить. Надо сохранить идею и модернизировать ее.

История жасмина неотделима от истории парфюмерии Грасса. Рекордный урожай 1930