езжай!

Внутри развалюхи что-то заскрежетало, и она медленно двинулась с места, по пути набирая ход.

— Чего стоим? Прыгайте! — вновь скомандовала щука, и остолбеневшие на миг ребята, запрыгнули.

Только Праша замешкалась, оставшись позади.

А печка тем временем не думала останавливаться.

Сманеврировав между кухонных столов, она выскочила в коридор, понеслась мимо аудиторий и выбив дверь, выехала наружу.

— Йу-ху! — кричала Соня, что втихаря хлебала из щучьей бочки. — Давайте разгромим академию!

Так, этому столику больше не наливать…

Остальные были не столь многословны, а просто улюлюкали, размахивая руками.

Только домовой матерился, обзывая рыбу самыми разнообразными плохими словами.

— А как ее остановить? — призадумалась я, увидев приближающуюся с невероятной скоростью волчью чащу.

— Точно так же, — ответила щука.

— По щучьему веленью, по моему хотению, печка стой!

И развалюха встала. В буквальном смысле, без всякого тормозного пути она застыла на месте.

Соня, Злата и остальные с визгом полетели в кусты, превратившись из сказочных созданий в обычных ласточек. Я, Миша и щука остались.

Я — потому что путь мне преградила печная труба, об которую больно приложилась лбом. Миша — потому что, кажется, заранее знал, что так будет и одной рукой вцепился в рыбье ведерко, а другой уперся в ту же самую трубу.

— Да уж, знатно покатались, — проговорила, потирая голову.

— По щучьему велению, по моему хотению, печка ехай обратно, — злобно выдал домовой, что тоже сумел удержаться.

И мы снова понеслись, в этот раз в другую сторону.

Так, еще немного и меня от этих гонок стошнит. Возможно, прямо в щучье ведерко.

— Вы что творите? — раздался строгий оклик от дверей академии, к которым мы неуклонно приближались. — А ну стоять.

Ой-ой. Профессор Березова…

В халатике с зелеными листочками и сеточкой на голове, она бы выглядела очень милой, если бы только не полыхающий яростью взгляд.

— Ну ребятки, сами разбирайтесь, — выдал домовой, куда-то исчезнув.

Печка в этот раз плавно и без всяких волшебных слов остановилась возле рассерженной Березовой, явив ей наши помятые лица.

Ну хорошо, мое помятое, а Мишино вполне целое.

— Кто еще с вами был? — гневно спросила профессор.

Мы с волком ничего не ответили.

— Щука? — Березова заметила ведерко в руке оборотня. — Говори!

— А я чего? Я рыба, мне молчать положено, — плеснула хвостом та.

Какое-то время Березова сверлила нас строгим взглядом. Позади уже стали собираться разбуженные шумом ученики, что, перешептываясь, тыкали в нас пальцами.

— Мирабелла за мной. А с тобой, волчонок, завтра поговорит твой декан, — наконец выдала профессор, и увидев, что оборотень собирается смыться, добавила: — Ведерко с щукой отдай. Я его конфискую.

Ну вот, попадос. Теперь нас точно накажут.

Березова летела по коридорам Академии, в своем развевавшемся халате больше похожая на призрака. Я бежала следом, едва успевая, хотя ножки у профессора казались короче моих.

Да уж, везет мне, словно не русалка, а утопленник. Все остальные небось уже тихо пробрались в свои спальни, отдыхают, а я попалась и теперь меня нахлобучат. Нет, Миша тоже попался, но ему только завтра достанется, да и вообще, вдруг Березова забудет?

А обо мне ей мой перегар явно забыть не даст. Эх, и зачем только пила? Глупая Мира!

Наконец, когда я уже вся извелась от ожидания неизбежной трепки, Березова остановилась, открыла дверь, и пропустив меня вперед, зашла следом.

— Ну и? — спросила она, зажигая магические светляки. — Кто еще с вами был?

— Мы вдвоем, — ответила, не моргнув глазом. — Вон, у щуки спросите.

Надеюсь, рыба ребят не выдаст. Хватит нас с Мишкой, остальным страдать незачем.

Щука тем временем притворилась мертвой, всплыв пузом кверху.

— Понятно, — хмыкнула Березова. — Значит и отдуваться будешь за всех. Месяц отработки в столовой.

— Хорошо, — я покорно кивнула.

Судя по виду, спорить с профессором сейчас было себе дороже. Да и чего спорить? Я, как ни крути, виновата… нет, точнее, Миша больше всех виноват, он эту щуку добыл и все придумал. Но меня-то не на веревке привел, и пила я самостоятельно…

— Мирабелла, я понимаю, тебе непросто привыкнуть к сказочному миру… — чуть смягчилась Березова.

Ну-ка, ну-ка… Она что-то знает? Обо мне, о родителях?

— Но ведь и в человечьем измерении твои родители должны были рассказать тебе об Академии и всем остальном. К тому же, уверена, что когда граница открывалась, вы наверняка плавали навестить родственников, а значит, ты видела и других созданий… — тем временем продолжила профессор.

Вот как — и она ничего не знает.

Мне ужасно хотелось расспросить Березову подробней. Почему она решила, что у людей я жила с родителями-русалками? С чего думает, что бывала прежде в сказочном мире?

Но сделать это — означало нарушить единственную просьбу моих настоящих, биологических отца и матери, которые, как я надеялась, все еще где-то ждут меня. Поэтому пришлось в корне задушить любопытство, сделав вид, что дриада попала в точку.

— Простите, больше такого не повторится, — я кивнула, собираясь уйти.

— Надеюсь на это, — покачала головой Березова, пряча ведерко с рыбой под стол. — И кстати, никак не могу понять, кто ты?

— В смысле? — я вылупилась на профессора в недоумении.

— Какая русалка?

Ага, еще один вопрос, на который у меня нет ответа. Какие они вообще там бывают?

— Цвет хвоста говорит, что ты из морских дев, — пояснила Березова. — Но они редко выходят к людям, и уж точно не стали бы жить среди них. Однако раз письмо тебе отправляли в человеческий мир…

Морские девы. Надо запомнить. А еще лучше записать — после выпитого я наверняка буду страдать провалами в памяти.

— Берегиня она, — плеснула хвостом из-под стола щука. — Только какая-то непутевая…

Так, и это тоже надо записать.

— Берегиня? — Березова оглядела меня, с сомнением вскинув брови. — Да как-то не очень похожа…

— Берегиня-берегиня, — я закивала, решив, что лучше все равно ничего не смогу придумать.

— Ладно, перетягивать неприятности на себя — это тоже своего рода оберег, — хмыкнула женщина. — Что ж, ты свободна. Завтра после ужина тебя будут ждать на кухне для отбывания наказания. И постарайся в следующий раз вести себя, как подобает студентке Академии, а не взбалмошной девчонке.

Пообещав быть паинькой, я поспешила в свою комнату, на ходу размышляя о том, что узнала. Берегиня и морская дева. Вот ни о чем не говорит. Надо бы завтра на перерыве поймать Мишу и хорошенько его попытать.

Ну а пока — спать.

Глава 8

Утро началось совершенно отвратительно.

Во-первых, из-за пронзительного визга академического будильника у меня разболелась голова. То есть, разболелась она скорее всего из-за выпитого накануне,