– Разумно.

Спустившись, Кларк передвинул лестницу и снова полез наверх, на этот раз зацепив фонарики сразу на два крючка, а потом заново проделал все эти операции еще десяток раз, пока гирлянда не обвила всю крышу со стороны крыльца.

Когда он в последний раз спустился на землю, Тиган сразу же потянула его за рукав, заставляя наклониться к себе.

– Нет, – он покачал головой, – включим мы их, лишь когда закончим украшать весь дом.

Девочка явно расстроилась и слегка надулась.

– Мама всегда так говорила.

Кларк резко обернулся, пристально посмотрев на Джека, и Алтея затаила дыхание, чувствуя, как в ней борются желания пожалеть мальчика и уберечь отца от новой боли. Она отлично понимала, что Кларк не хочет говорить о матери своих детей, но ему все равно придется обсуждать ее с детьми. Они же только утром все обговорили и вместе решили, что ему следует делать.

Прошла секунда, за ней вторая, третья, четвертая, пятая…

И только тогда Кларк тихо ответил:

– Она всегда строго придерживалась раз и навсегда заведенных правил.

Осторожно выдохнув, Алтея зачерпнула пригоршню снега и запустила ее в Кларка. Разговор начат. Осталось только проследить, чтобы он получился не грустным, а живым и веселым.

Кларк удивленно оглянулся, и Алтея кивнула на Джека, надеясь, что он все поймет и подхватит. Лишняя тоска сейчас никому не нужна. В конце концов, после трагедии прошло уже три года, так что пусть дети учатся спокойно разговаривать о матери, чтобы сохранить о ней хоть какие-то счастливые воспоминания, особенно когда речь заходит о праздниках.

– Это еще слабо сказано. – Кларк вручил сыну второй моток гирлянд. – Если тебе кажется, что это я слишком четко придерживаюсь правил и придираюсь к мелочам, то ты просто забыл, какой была твоя мать.

Джек усмехнулся.

– Она никогда не любила ходить по магазинам, – продолжал Кларк, поднимаясь по лестнице, – вместо этого все заказывала в Интернете, часами изучая описание всяких безделушек, словно надеялась, что они потом останутся в наследство нашим внукам.

– А почему бы и нет? – спросила Алтея и добавила, обращаясь к детям: – Обязательно выберите себе несколько елочных игрушек, купленных матерью, которые вам особенно нравятся, и сохраните на всю жизнь.

Джек серьезно кивнул.

Алтея пристально посмотрела на Кларка.

– Знаешь, мы редко говорим о маме. Может, ты хочешь что-нибудь спросить? Или, наоборот, самому поделиться какими-то воспоминаниями?

Мальчик покачал головой:

– Для этого я слишком плохо ее помню.

Алтея осторожно погладила его по спине.

– А семейные альбомы у вас есть?

– На компьютере осталось немного фотографий, – спустя пару секунд ответил Кларк. Этот разговор явно давался ему не просто, но иначе просто нельзя.

Алтея вдруг почувствовала, что незаметно подошедшая Тиган ухватил ее за руку и крепко прижалась.

В сгущающихся сумерках отец с сыном продолжали развешивать фонарики, действуя так легко и уверенно, словно уже не раз это делали, хотя, если верить словам Джека, раньше они только наряжали елку, а сама Алтея осторожно сжимала в руке ладошку Тиган, наблюдая за слаженной мужской работой.

Она отлично понимала, почему Кларк не хотел лишний раз говорить о покойной жене и почему не стремился поддерживать некоторые семейные традиции, но при этом так же хорошо понимала, что вечно так продолжаться не может.

Но чем сама она может помочь? Что принести в этот дом? Вся ее собственная жизнь в отчем доме была пропитана страхом и ужасом перед родным отцом.

Так с чего она вдруг решила, что сможет хоть как-то помочь этим детям? Этой семье?

Пусть она уже давно мечтала о настоящих отношениях, и ее с первого взгляда потянуло к Кларку, это все равно ничего не меняет. Трудное детство разучило ее доверять людям, и Алтея до сих пор так и не научилась вести себя, как положено вести всем нормальным женщинам, и даже помыслить не могла, что когда-нибудь сама станет мамой. А если она действительно влюбится в Кларка и выйдет за него замуж, то автоматически станет матерью двоих детей. Это притом, что росла она с матерью, которая так боялась побоев собственного мужа, что в конце концов совсем перестала есть и умерла, не дожив и до пятидесяти лет.

Да и с чего ей вообще в голову пришло, что у них с Кларком может что-то получиться? Конечно, приятно помечтать о чем-то подобном, но не стоит забывать, что у него и так проблем хватает, так что не надо сваливать на него еще и свои собственные.

* * *

Развесив все лампочки, они торжественно выстроились перед крыльцом, поручив Алтее произвести пробное включение, и, когда на крыше ярко загорелись разноцветные лампочки, Кларк невольно вспомнил жену. Она всегда любила Рождество и, готовясь к празднику, украшала буквально все, до чего только могла дотянуться. Ну разве что кухонную раковину не трогала.

– Мама всегда любила украшать дом к празднику, – мягко заметил он.

– Я помню, – едва слышно выдохнул Джек.

Стоявшая рядом с ним Тиган крепко ухватила брата за руку, и Кларк почувствовал, как что-то сжимается в груди. Бедняжка, она же совсем не помнит мать!

Он легонько погладил дочку по голове.

– И она всегда тебя любила.

Тиган удивленно моргнула.

– Ты стала для нее настоящим подарком и бесконечным источником радости. Ей всегда хотелось несколько детей, но после Джека у нас долго не получалось никого завести, а потом наконец-то появилась ты. – Кларк судорожно сглотнул, стараясь не думать, что для того, чтобы завести второго ребенка, жене потребовалось найти другого мужчину. – И когда ты наконец появилась, она радовалась даже больше, чем на Рождество.

Тиган широко улыбнулась.

– А теперь пойдемте пить горячий шоколад, – объявил Кларк, подхватывая малышку на руки.

– Пойдемте, вот только сегодня ту бурду, что вы мешаете в кофеварке, мы пить не станем, – заявила Алтея. – Я приготовлю настоящее какао.

Весело смеясь и болтая, они вошли в дом, и Алтея сразу же отправилась на кухню выполнять свое обещание, а с ней пошел и развеселившийся Джек.

Сам Кларк остался в прихожей, чтобы снять с Тиган пальто, и дочка так открыто и мило улыбалась, словно хвалила его за то, что он наконец-то заговорил о ее маме.

Кларк почувствовал, что железные обручи, стискивающие его грудь, слегка ослабили хватку, а Алтея тем временем уже успела найти у себя на телефоне рождественские гимны и, подключив его к колонкам, наполнила весь дом предпраздничным волшебством.

Так странно.

Впервые за три года Кларк почувствовал, что их жилище превращается в настоящий дом.