Аслан усмехнулся.

— Успокойся. Я с женщинами не воюю.

Особенно с ней, с маленькой беззащитной девушкой.

Грозный бородатый сосед ушел, а Лена еще долго не могла в себя прийти. И ведь не угрожает он ей. И ведет себя в рамках приличий. По крайней мере, настолько, насколько ему культурный уровень позволяет.

Лена робела, когда черные глаза сверкали недвусмысленно из-под бровей. Так на нее никто еще не смотрел. Плотоядный какой-то у него взгляд. Аж мурашки по коже!

Лена быстро закончила свою стирку. Теперь во дворе висели разномастные пледы и одеяла. Сверилась с прогнозом погоды. Дождей не будет, а это значит, что можно спокойно смотаться в город. Заберет у Зарины документы на дом, чтобы этот Аслан успокоился наконец, купит продукты, краску и недостающую посуду.

С соседом сталкиваться не хотелось, поэтому Лена как шпион выглянула в окно, не отодвигая пыльных занавесок. По улице совершали свой утренний вояж до пастбища коровы. Лена открыла ворота, здороваясь со всеми соседями: знакомыми и не знакомыми. Завела машину. Все это время она усиленно старалась не смотреть на дом Аслана. В его окнах было темно и почему-то казалось, что хозяин сейчас выйдет, и снова будет пронизывать ее неоднозначными взглядами. Злилась на него за это.

Подумав немного о своих печалях, она решила, что нужно всё-таки поговорить со всеми родственниками начистоту. Зря она так истерично уехала, но и оставаться там представлялось ужасным. Да и надо было всем остыть и переварить сложившуюся ситуацию. Ладно, что сделано того не исправить. Она задвинет обиду подальше и поговорит с ними. Глупое сердце когда-нибудь перестанет болеть. Хороший урок она получила. Про себя решила, что никогда больше никого не полюбит. Никогда и никого!

К воротам подошла Лейла.

— Уже сбегаешь? — послышался ее ехидный голос.

— Нет, в город еду за продуктами и всякими мелочами. Я с собой почти ничего не привезла. Вечером вернусь или в крайнем случае завтра утром.

— Понятно, — в голосе Лейлы появились нотки разочарования.

Лене еще вчера поведение новой знакомой показалось странным. Вот интересно, чего этой женщине неймется?

— Смотри на коровье говно не наступи. Здесь по утрам ходишь, как по минному полю, — на этом она раскланялась и ушла.

Лена пожала плечами, подошла к воротам бабушки Икиан.

— Софья! Кто-нибудь дома есть?

— Тут мы, тут! — отзывались за воротами. — Ты что уже уезжаешь?

Софья была удивлена и даже расстроена.

— Я за покупками. Вам что-нибудь привезти?

— Если только мешок сахара, — рассмеялась Софья. — Ничего не надо. Как вернешься — к нам загляни. Бабуле ты очень понравилась. А хотя… Мой сын скоро из лагеря приезжает. Книги любит. Купи ему что-нибудь почитать, он фэнтези любит и приключения всякие, а здесь такое не найдешь. Ему 12. Я с тобой расплачусь.

— Не надо. Я ему свои книги привезу. Моя мини-библиотека дома осталась. У нас с твоим сыном, похоже, совпадают вкусы.

Она все-таки оглянулась, и взгляд ее вновь уткнулся на темные окна соседского дома. Софья тоже туда посмотрела.

— Он ускакал в горы, сказал нам передать тебе, чтобы ты «была человеком и подумала о продаже дома».

Софья пожала плечами и еле сдержала улыбку. От чего-то ее забавляло их зародившееся противостояние.

— Видимо, я нелюдь, — улыбнулась ей в ответ Лена. — Скоро вернусь. Пока.

Дорога до города пролетела незаметно. Страшно не хотелось ковыряться в кровоточащих ранах на сердце в присутствии родственников, но придется. Лестничный пролет оказался куда длиннее проделанного пути. Сейчас она откроет дверь, и начнутся расспросы.

Но тут начал трезвонить мобильник. Номер был незнаком. Сомнений она не испытывала — это Давид. Сердце в груди горестно заныло. Почему никто еще не придумал лекарство от любви? Глубоко вздохнув, она подняла трубку. Только бы не заплакать. Только бы не задрожал голос. Лена отчаянно старалась взять себя в руки. Вдох-выдох.

— Ты меня, что… в черный список добавила? — послышалось из трубки.

— Здравствуй, Давид. Тебя что-то удивляет? Говори, что тебе надо, а после этого забудь мой номер, пожалуйста.

Долгое злое сопение в ответ.

— А если не забуду, что тогда?

— Давид, тебе не стыдно передо мной? Совсем не стыдно? Кто я вообще для тебя?!

— Я к тебе серьезно отношусь, Лена. Хочу жениться на тебе.

— Понятно. На одних мы женимся, а с другими спим. Но теперь, как настоящий джентльмен, ты должен жениться на моей сестре. А я не хочу с тобой разговаривать. И видеть тебя больше не хочу. Я просто заведу привычку не брать трубку на незнакомые номера.

— Где ты ночевала?

Вопрос был задан таким обвинительным и грубым тоном, что Лена растерялась. Сначала захотелось оправдаться, но она мысленно себя одернула. Не должна перед ним мямлить и все. Она сильная и независимая женщина, в конце концов.

— Это не твое дело.

— Пока ты моя девушка, это будет моим делом.

— Ха! Еще раз. Я больше не твоя девушка, слава богу! По-моему, ты с недавних пор с кем-то меня путаешь. Спрашивай теперь с Мадины. Надеюсь, что она для тебя достаточно хороша. Повторяю: не звони мне больше.

— Я тебя в кафешке жду, и не опаздывай, ты знаешь, как я не люблю, когда опаздывают.

На смену горькому разочарованию, которое мучило ее, пришла, наконец, отрезвляющая злость:

— Я не опоздаю, потому что не приду. Пока!

Он ее ни разу не услышал. Ни разу! Она для него никто. Всегда была пустым местом.

Лена прижалась спиной к прохладной стене и уставилась в потолок, еле сдерживая слезы. Сердце бешено стучало. В мыслях был полный кавардак. Давид так привык к тому, что она послушная, хорошая девочка. Приличная… Он всегда называл ее приличной, а она, дурочка, считала это слово комплиментом. Ей было стыдно за свою глупость и за свою не менее глупую, слепую любовь к прожжённому эгоисту. Гад! Настоящий гад!

Немного успокоившись, она порылась в карманах, достала ключ и открыла дверь. В коридор вышла недовольная тетя Изета.

— Леночка! — фальшиво радостно воскликнула она, — ты так быстро из командировки вернулась. Ой, а представляешь, твой друг Давид представил нашу Мадиночку своим родителям как невесту свою.

На слове «друг» тетя сделала явный акцент, интонацией давая понять, что началась мутная игра. Только вот для кого разыгрывается этот спектакль?

Из гостиной послышался зычный голос дяди Мурата:

— Никаких друзей больше в моем доме! Чтобы я этого щенка больше не видел!