– Вы знаете слова?

Они не шелохнулись. Она перестала играть аккорды и пустиласьвыстраивать сложные лабиринты, акробатические пирамиды из того, что осталось впамяти, перебивая джазовыми фрагментами простенькие фразы незатейливой мелодии.

Когда я приглашаю свою сладенькую к чаю,

Все парни мне завидуют – чужие и друзья.

Поэтому мы никогда

Не ходим парою туда.

Где пялятся, и ерзают, и лезут на глаза,

Когда я приглашаю свою сладенькую к чаю.

Их одежда промокла насквозь, но они, казалось, забыли обэтом, слушая ее, наблюдая при вспышках молний, как ее руки двигаются поклавишам, заполняя комнату звуками, то помогая, то противодействуя грому. У неебыло такое серьезное лицо, что они понимали: она не здесь, а где-то далеко,видит мать, которая отрывает полоску газеты, смачивает ее и стирает со столанарисованные мелом ноты. А потом она шла на воскресное занятие в ОбщественныйЦентр, где играла на пианино, а ноги еще не доставали до педалей, если онасидела, поэтому она предпочитала играть стоя, нажимая ножкой в летней сандалиина педаль в такт метроному.

А теперь трудно было остановиться. Ей хотелось петь этупесню снова и снова. Перед ней вставали места, куда они ходили с отцом, поляныв ландышах. Она подняла голову и кивнула им в знак того, что сейчас закончитиграть.

Караваджо не присутствовал при этом. Вернувшись, он увиделна кухне Хану и двух солдат. Они делали бутерброды.

Италия переживала последнюю средневековую войну в 1943 и1944 годах[26]. Немало крови было пролито на этой земле, много настрадалась онаот опустошительных нашествий. Но по-прежнему разрывают ее на части пришлые военныеорды. Грозно громоздящимся на скалистых высотах городам-крепостям, немалоповидавшим за свою историю, начиная с восьмого века, пришлось снова испытатьосады и атаки. Среди развороченных скал шел нескончаемый поток раненых,кровоточили изрубленные виноградники, а в глубокой колее от танковых гусеницможно было найти окровавленный топор и копье – свидетелей трагедии,разыгравшихся на этой многострадальной земле много сотен лет назад. И так везде– в Монтерчи, Нортоне, Урбино, Ареццо, Сансеполькро, Анжиари. И на побережьях.

Англичане, американцы, индусы, австралийцы и канадцыпродвигались на север под черным небом, потемневшим от дыма взрывов. Когдаармии соединились у Сансеполькро, города, знаменитого своими арбалетами,некоторым солдатам удалось раздобыть их, и по ночам они тайно пускали из нихстрелы через стены осажденного города. Генерал-фельдмаршал Кессельринг[27]всерьез подумывал о том, что придется лить кипящее масло с зубчатых стен.

Ученые мужи из оксфордских колледжей, занимающиесясредневековьем, были разысканы, собраны и привезены сюда, в Умбрию[28] Их среднийвозраст был около шестидесяти, и, расквартированные вместе с солдатами, ониникак не могли привыкнуть к военным командам и, услышав команду «Воздух!»,продолжали стоять, забывая о том, что аэроплан уже давно изобретен и можетнести опасность. Далекие от реального мира, они жили в своем, средневековом,воспринимая названия местностей и городов на этом театре военных действий сточки зрения их художественной и исторической ценности. В Монтерчи, например,их больше интресовало то, что в часовне, рядом с городским кладбищем находитсязнаменитая «Мадонна дель Парто» кисти Пьеро делла Франческа, чем то, что здесьбудет сражение. Во время весенних дождей, когда, наконец, этот укрепленныйгород, ведущий свою биографию с тринадцатого века, был взят, под высокимкуполом церкви разместились на ночлег солдаты, и они спали у кафедры из камня,там, где изображен Геркулес, убивающий Гидру. У солдат были проблемы с водой,многие умирали от тифа и других болезней. В готической церкви Ареццо,рассматривая в полевые бинокли фрески кисти Пьеро делла Франческа[29] на потолке,солдаты видели у персонажей лица обыкновенных людей: царица Савская, беседующаяс царем Соломоном, а рядом – мертвый Адам с веточкой древа познания Добра и Злаво рту. Через много лет царица поймет, что мост через Силоам был выстроен изветвей этого священного дерева. Постоянно шли дожди и было холодно. Во всемцарил хаос, и только на этих полотнах все подчинялось вечным правилам:наказание, послушание и жертвоприношение. Восьмая армия форсировала реки, гдебыли разрушены мосты. Впереди шли саперы, которые под непрерывным огнемпротивника спускались по веревочным лестницам к воде и переплывали реки илипереходили их вброд. Бывало, что еду и палатки смывало водой, а кто-то рядом,обвязанный проводами, вдруг исчезал в брызгах от взрыва. Однажды, переплывреку, они пытались выбраться из воды.

Вцепившись руками в вязкую илистую стену скалистого берега,они повисли там, желая лишь одного – чтобы ил затвердел и удержал их.

Прислонившись щекой к грязному илу, молодой сапер-сикхвспоминал лицо царицы Савской и представлял, что прикасается сейчас к ее нежнойщеке. Только такое желание могло согреть его в холодной воде. Он снял бы вуальс ее волос и положил бы руку ей на грудь. Ему тоже было тяжело и грустно, какмудрому царю и провинившейся царице, которых он видел на фресках в Ареццо двенедели назад.

Он висел над водой, вцепившись пальцами в грязный, илистыйберег. За дни и ночи войны, когда они выполняли приказы, они потеряли своюиндивидуальность, это тонкое понятие осталось жить только в книгах или нафресках. И неизвестно, кому было тяжелее под куполом той церкви. Он потянулсявперед, чтобы прикоснуться к ее хрупкой шее. Он влюбился в ее потупленныйвзгляд, взгляд женщины, которая однажды познает святость мостов.

По ночам, лежа в гамаке, он протягивает вперед руки, неожидая обещаний или решений, заключая временный договор с той царицей, чье лицобыло изображено на фреске, которое он не может забыть. А она забудет его иникогда не вспомнит о его существовании. Кто он для нее? Какой-то сикх,прилепившийся к веревочной лестнице и мокнущий под дождем, возводя мост, покоторому пройдут войска. Но он запомнил эту фреску и ее лицо. И когда черезмесяц, вынеся все тяготы боев и оставшись в живых, батальоны вышли кАдриатическому морю, заняв прибрежный городок Каттолика, а инженерныеподразделения очистили полоску берега от мин и солдаты смогли раздеться и выкупатьсяв море, сикх разыскал одного профессора, специалиста по истории средних веков,который когда-то дружески отнесся к нему – просто поговорил и поделилсяамериканскими консервами, и в ответ на его доброту пообещал показать ему нечтоинтересное.