Сапер выкатил трофейный мотоцикл и надел на руку повязкутемно-малинового цвета. Старик сел сзади, крепко обхватив его за плечи, и онипоехали в обратном направлении, через города Урбино, Анжиари, которые казалисьсейчас такими мирными и спокойными, вдоль по извилистому гребню горной гряды,которая, словно хребет, проходила по Италии с севера на юг, и спустились по еезападному склону до Ареццо. Площадь ночью была пуста. Сапер поставил мотоциклперед церковью. Он помог профессору слезть, собрал свое оборудование, и онивошли в церковь. Здесь было темно и холодно. Звук его ботинок гулко отдавался впросторном зале. Он снова вдохнул запах камня и дерева. Он зажег осветительныйпатрон и подвесил блоки тали к колоннам над нефом, затем выстрелом вогнал рым спродетой в него веревкой в деревянную балку под потолком. Профессор судивлением наблюдал за ним, время от времени вглядываясь вверх, в темноту.Молодой сапер обошел вокруг старика, обвязал его веревкой вокруг талии и поплечам, приладил к его груди маленький зажженный патрон, а сам, грохочаботинками, побежал по ступенькам наверх, где был другой конец веревки.Схватившись за веревку, он спрыгнул вниз, в темноту, при этом старик взлетелвверх. Сапер, коснувшись пола, начал медленно натягивать веревку, так что профессорсмог рассматривать фрески с расстояния менее метра. Осветительный патронсоздавал вокруг его головы сияние, подобное нимбу. Все еще держа н натягиваяверевку, сапер медленно шел вперед, пока профессор не оказался перед фреской«Бегство императора Максентия».

Через пять минут он опустил профессора, потом зажег еще одинпатрон и сам поднялся вверх, под купол, к синеве нарисованного неба и золотымзвездам, которые запомнил раз и навсегда с того самого момента, когда увидел ихв полевой бинокль. Взглянув вниз, сапер увидел усталого профессора на скамье.Сейчас он ощутил не высоту, а глубину церковного здания, ее прозрачность,пустоту и темноту колодца. Осветительный патрон брызгал искрами, словноволшебная палочка. Он подтянулся к лицу своей царицы, Царицы Печали, и,протянув коричневую руку, увидел, как она мала на фоне ее гигантской шеи.

* * *

Сикх устанавливает палатку в глубине сада, на том месте,где, по твердому убеждению Ханы, когда-то росла лаванда. Она нашла там сухиелистья, растерла их в ладонях п определила по запаху, что это лаванда. Время отвремени, после дождя, она слышит слабый аромат лаванды, исходящий от земли.

Сначала он совсем не бывает в доме. Только проходит мимо,отправляясь по своим делам на обезвреживание очередной бомбы или минного поля.Всегда вежлив. Легкий кивок головы. Хана смотрит, как он моется над тазиком сдождевой водой, аккуратно поставленным на солнечные часы. Водопровод, который вмирное время использовался для полива грядок с рассадой, не работает. Она видитобнаженное коричневое тело, когда он льет на себя воду. Днем ей заметны толькоего руки в армейской рубашке с короткими рукавами и автомат, с которым он нерасстается даже сейчас, когда военные действия для них уже, кажется,закончились.

Иногда он принимает различные позы с автоматом, явно любуясьсобой: то немного опустит его, то повернет локтем, повесив его на плечи.Почувствовав, что она наблюдает за ним, сикх-сапер резко оборачивается. Он ещене избавился от своей настороженности, останавливается перед всем, что кажетсяему подозрительным, зная, что девушка наблюдает за ним, и словно заявляяобитателям виллы, что он обеспечит им безопасность.

Его самоуверенность действует успокаивающе не только на нее,но и на всех в этом доме, даже на Караваджо, хотя дядюшка Дэвид часто ворчит поповоду того, что сапер постоянно напевает американские песенки из вестернов,которые выучил за три года войны. Другой сапер, который появился тогда, вгрозу, вместе с ним, Харди, расквартирован где-то ближе к городу, но онавидела, что работают они вместе, иногда заходят и сад со своими миноискателями.

Собака привязалась к Караваджо. Молодой сапер иногда бегаетс ней по аллее, но дальше этого его вежливость не идет. Он не кормит собаку,будучи убежденным, что она сама должна найти себе пропитание. Если у негопоявляется что-нибудь, он съедает это сам. Ночью он иногда спит у парапета,выходящего на долину, заползая в палатку, только когда идет дождь.

Он, в свою очередь, видит, как Караваджо бродит по ночам, ипару раз идет за ним на расстоянии. Но однажды Караваджо останавливает его иговорит: «Не следи за мной». Сикх начинает отрицать это, но пожилой мужчинауспокаивает его, приложив руку к его губам, и он понимает, что Караваджо виделего и в позапрошлую ночь. В любом случае, слежка была просто остатком привычек,которым его научила война. Точно таким же, как и желание сейчас, например,метко пальнуть из автомата по цели. Время от времени он целится в носскульптуры в саду или в одного из коричневых ястребов, парящих в небе наддолиной.

В душе он все еще мальчишка. Он с жадностью набрасывается наеду, а потом так же порывисто вскакивает, чтобы почистить и убрать тарелку,позволяя себе только полчаса на ланч.

Она наблюдала его за работой в саду, когда он шел со своимминоискателем между деревьями, осторожно и медленно, словно кот, подбирающийсяк добыче. Когда он пьет чай, сидя напротив нее за столом, она обращает вниманиена загорелую кожу его запястья, на котором позвякивает тонкий браслет – «кара».

Он никогда не рассказывает об опасности, котораяподстерегает его на каждом шагу. Время от времени, услышав грохот взрыва, они сКараваджо выскакивают из дома, при этом у нее замирает сердце от страха. Иногдаона подбегает к окну, замечает, что Караваджо уже на улице, и вместе они видятсапера, который работает на террасе, увитой зеленью. Он слишком занят, чтобыповернуться к ним, но знает, что они видят его, и просто машет им рукой в знактого, что с ним все в порядке.

Однажды Караваджо зашел в библиотеку и увидел сапера высокопод потолком, где в углу, над бордюром, он обнаружил ловко устроенную очереднуюмину-ловушку и уже перерезал проволочку взрывателя, – у Караваджо былапрофессиональная привычка сразу охватывать взглядом всю комнату, от пола допотолка, – а молодой сапер, не сводя взгляда со взрывного устройства, вытянулладонь и щелкнул пальцами, останавливая Караваджо, предупреждая его обопасности и давая знак выйти из комнаты.

Он все время что-то мурлычет или насвистывает, особеннокогда лежит на парапете, глядя в небо на проплывающие облака. «Кто этосвистит?» – как-то спрашивает английский пациент. Он еще не знает, что у нихпоявился еще один житель, и не видел его.

Сикх всегда шумно входит на кажущуюся пустой виллу. Толькоон один из всех ее обитателей носит военную форму. Рано утром он появляется изпалатки, опрятный, ботинки начищены до блеска, тюрбан симметрично сидит наголове, пуговицы и пряжки блестят, и отправляется на работу. Когда егоминоискатель обнаруживает монету, молодой сапер на время рад забыть обопасностях и громко хохочет. Кажется, он бессознательно любуется своим телом,своей подтянутостью, когда наклоняется, чтобы поднять упавший кусок хлеба,проводя по траве костяшками пальцев, или когда рассеянно вертит своимавтоматом, словно огромной булавой, шагая в деревню по дороге, обсаженнойкипарисами, чтобы встретиться с другими саперами.