– …А Норма ничего против не имеет или просто не замечает.Ну, я пошла к ней в комнату, порылась в ящике и… ну… нашла. Нож нашла.

– Нож! – удивленно повторила Клодия. – Какой нож?

– Помнишь, во дворе у нас была драка? Уличные хулиганыразбирались между собой – ножи с пружинными лезвиями и все прочее? А Нормавернулась сразу же после.

– Да-да. Я помню.

– Одного из ребят пырнули, мне один репортер рассказывал, ион сбежал. Ну, так нож у Нормы в ящике как раз такой. И на лезвии пятно. Похожена запекшуюся кровь.

– Фрэнсис, у тебя страсть к драматизации.

– Может быть. Только я уверена, что нож тот самый. И почемуон спрятан у Нормы в ящике, хотела бы я знать?

– Наверное… она его подобрала.

– В качестве сувенира? А потом спрятала и ничего нам несказала?

– А ты что с ним сделала?

– Положила назад, – медленно произнесла Фрэнсис. – Я… я незнала, как мне поступить… И все решала, сказать тебе или нет. А вчера опятьзаглянула в ящик и не нашла ножа, Клодия. Нет его, словно и не было.

– Ты думаешь, она присылала за ним Дэвида?

– Ну, может быть… Знаешь, Клодия, я теперь буду на ночьзапирать свою дверь.

Миссис Оливер проснулась и приуныла. Впереди ее ждал пустойдень. Считанная рукопись была отправлена с добродетельным чувством исполненногодолга, работа завершилась. Вновь, как много раз прежде, ей следовалорасслабиться, искать развлечений, наслаждаться жизнью, пока снова в ней непроснется потребность творить. Она бесцельно бродила по квартире, трогала тоодно, то другое, брала в руки, ставила на место, заглядывала в ящики бюро,вновь убеждалась, что надо бы ответить на многие и многие письма, – но слишкомсвежо было ее недавнее свершение, чтобы браться теперь за выполнение стольскучной обязанности. Ей хотелось заняться чем-нибудь интересным. Ей хотелось…чего, собственно, ей хотелось?

Она вспомнила свой последний разговор с Эркюлем Пуаро, егонастойчивое предупреждение. Чушь! Почему бы ей и не принять активное участие врешении этой загадки, к которой она имеет такое же отношение, как и Пуаро? Онпусть сидит в кресле, складывает кончики пальцев и запускает на полную мощностьсерые клеточки мозга, пока его тело наслаждается комфортом в четырех стенах. НоАриадне Оливер это не подходит. Она громко и категорически объявила, чтовозьмется за дело сама. Узнает побольше про эту таинственную девочку. Гдесейчас Норма Рестарик? Чем занимается? Что еще она, Ариадна Оливер, можетвыяснить про нее?

Миссис Оливер рыскала по квартире, погружаясь во все большееуныние. Что предпринять? Решить было не так просто. Отправиться куда-нибудь ипорасспрашивать? В Лонг-Бейсинг? Но Пуаро уже побывал там и, надо думать, узналвсе, что можно было там узнать. Да и под каким предлогом удалось бы ей получитьдоступ в дом сэра Родрика Хорсфилда?

Или еще раз навестить Бородин-Меншенс? Вдруг там удастсяраскопать еще что-то? Для такого визита необходимо придумать какой-то повод. Новот какой? С другой стороны, только там еще есть надежда узнать что-то новое.Который час? Десять утра. А почему бы и нет?…

По дороге она состряпала повод. Не слишком оригинальный. Поправде говоря, миссис Оливер предпочла бы что-нибудь поэкзотичнее, но, пожалуй,благоразумно решила она, даже лучше не выходить из границ правдоподобия ибудничности. Она добралась до величественных, хотя и угрюмых корпусовБородин-Меншенс и медленно обошла двор, внимательно оглядываясь.

Швейцар беседовал с водителем мебельного фургона. Молочник,толкая перед собой тележку с бутылками, остановился перед грузовым лифтом возлемиссис Оливер. Он позвякивал бутылками и бодро насвистывал, а миссис Оливеррассеянно смотрела на мебельный фургон.

– Номер семьдесят шестой съезжает, – объяснил молочник,ошибочно решив, что миссис Оливер интересует фургон, и, ухватив ящик сбутылками, перенес его в лифт. – Хотя она, так сказать, уже съехала, – добавилон, вновь направляясь к тележке. Это был веселый молочник. Он ткнул большимпальцем вверх. – Выбросилась из окна – с седьмого этажа – всего неделю назад. Впять утра. Время какое смешное выбрала.

Миссис Оливер ничего смешного тут не нашла.

– Но почему?

– Почему бросилась? Никто не знает. Нарушение психическогоравновесия или что-то такое.

– Она была… молодой?

– Не-а. Грымза старая. Пятьдесят, не меньше.

Двое грузчиков засовывали в фургон комод красного дерева. Оннакренился, два ящика вывалились на землю. Листок бумаги спланировал в сторонумиссис Оливер, и она поймала его на лету.

– Эй, Чарли, смотри не переломай всего! – назидательносказал веселый молочник и скрылся в лифте со своими бутылками.

Грузчики сердито пререкались. Миссис Оливер протянула имлисток, но они только отмахнулись.

Миссис Оливер решилась, вошла в подъезд и через минуту ужестояла перед дверью с номером 67. Изнутри донесся металлический звук, и секундуспустя дверь открыла пожилая женщина со шваброй в руке, явно занимавшаясяуборкой квартиры.

– О! – сказала миссис Оливер, употребив свое любимоемеждометие. – Доброе утро. Я… э… кто-нибудь дома?

– Боюсь, что нет, сударыня. Их никого нет. На работу ушли.

– Да, конечно… Дело в том, что я, когда была тут в последнийраз, оставила записную книжечку. Очень досадно. Она где-нибудь в гостиной.

– Ничего такого я вроде бы не подбирала. А может, просто незнала, что она ваша. Вы не зайдете? – Она гостеприимно распахнула дверь,поставила в угол швабру, которой терла пол на кухне, и проводила миссис Оливерв гостиную.

– А-а! – сказала миссис Оливер, твердо решив завязатьдружеские отношения. – Вот книга, которую я оставила для мисс Рестарик, длямисс Нормы. А она уже вернулась в город?

– По-моему, она тут сейчас не живет. Кровать как стоялазастеленная, так и стоит. Может, еще гостит у своих в деревне. Она в ту пятницук ним собиралась.

– Наверное, так оно и есть, – согласилась миссис Оливер. – Аэта книга, которую я ей завезла, одна из моих книг.

Одна из книг миссис Оливер не пробудила в уборщице нималейшего интереса.

– Я сидела вот тут, – продолжала миссис Оливер, похлопываяпо спинке кресла. – То есть так мне кажется. А потом перешла к окну, а потом,если не ошибаюсь, села на диван.