Когда утром она вошла во двор автосервиса, там стоял серый«газик», а рядом – черная «Волга» со служебными номерами. Ольга быстро, почтибегом, поднялась к себе на второй этаж.

Дверь кабинетика была распахнута настежь, оттуда тянулоедким сигаретным дымом, и слышно было, как внутри Тамара тоскливым голосомбубнит:

– Да не знаю я, где она. Отчетность эта… Вот хозяева приедут– они скажут, а я что? Я секретарь… Секретарша…

– Ключи от сейфа у кого? – спросил строгий мужской голос.

Господи, кому это ключи от сейфа понадобились? Чтопроисходит вообще?

Ольга вошла и замерла на пороге.

За ее столом расположился, положив ноги на тумбочку,плечистый мужик в сером костюме. Он ворошил бумаги на столе, курил и стряхивалпепел на пол. Другой – высокий, с залысинами, в дорогих дымчатых очках – сиделна подоконнике, со скучающим видом глядя на двор.

Тамара, бледная, как снятый творог, стояла у стеночки,прижимая к груди белую чашку с золотой каемкой по краю – эти чашки Ольга купилав прошлом месяце, чтобы пить кофе было приятно и красиво.

Увидев Ольгу, она крепче прижала чашку к груди изатараторила:

– Вот она, хозяйка то есть… Приехали… Все у нее… А я не знаюничего… Я ничего не знаю…

– Ну вот и славненько, что хозяйка… – Плечистый потянулся,хрустнув суставами, откинулся на спинку кресла и выпустил в потолок колечкосизого дыма.

– Что тут происходит? – Ольга переводила взгляд с одногомужика на другого, ничего не понимая.

– Проверка, – ответил тот, что в очках, не отрываясь отсозерцания двора.

– Какая проверка?

– Обыкновенная, – лениво протянул плечистый и снова выпустилдымное колечко. Колечко всплыло к потолку и стало медленно таять. – Вы,дамочка, не вскидывайтесь. Что в сейфе?

– В сейфе? – Ольга так растерялась, что совсем пересталасоображать.

– Да, в сейфе, в сейфе! – Судя по всему, плечистый началтерять терпение. – Что?

Господи, да что ж она, в самом деле, столбом стоит? Она жепрекрасно знает, что у нее в сейфе!

– Бумаги. Деньги. Ведомости на зарплату.

– Вы кто будете? Хозяйка?

Ольга энергично замотала головой:

– Муж хозяин. А я главный бухгалтер.

– Вот и хорошо, что бухгалтер, – кивнул очкастый. – Мне какраз ведомости нужны. Как вас звать?

– Громова… Ольга Михайловна… Муж в мэрию поехал, так что…

– Да мы без него пока, – плечистый снова откинулся в кресле.– Показывайте, показывайте ведомости…

Ольга пошарила в сумке, нашла ключи, открыла сейф и сталавыкладывать на стол папки с документами.

Плечистый разделил папки поровну, половину отдал своемуочкастому напарнику, половину пристроил на стол перед собой и началпросматривать. Он затушил в стоявшей на краю стола чашке окурок и потянул изпачки новую сигарету.

Ольга наконец сообразила сесть. Устроилась на стульчике вуглу. Проверяющие не обращали на нее ровно никакого внимания. И что запроверяющие такие, откуда? Налоговая? Аудиторы? ФСБ? Хотя о чем она? Какое делоФСБ до маленького автосервиса? Да что ж она сидит-то? Надо же, наверное, Стасупозвонить. Он приедет, спросит у них документы, разберется во всем… Ольгапридвинула к себе телефон, набрала номер.

На аппарат легла здоровенная лапища с печаткой на безымянномпальце.

– А вот этого не надо, дамочка, – ухмыльнулся плечистый,дохнул в лицо дымом и чесноком. – Звонить мы никому не будем. – И рявкнул –негромко, но зло и неожиданно: – Сядьте! Не мешайте нам работать!

Потом выяснилось, что эта проверка – из налоговой – всеголишь первая в длинной череде проверок и проверяющих. После налоговиков пришлиаудиторы, потом – пожарные, потом – санитарный инспектор. Проверяющие писалиакты, и выходило по этим актам, что все нормы у них на сервисе нарушены, ничегоне соблюдается и в общем и целом работать им нельзя. Ольга плакала и что-тоговорила о законности и справедливости. Какая законность? Какая справедливость?Где она живет вообще, в каком мире? – злился Стас. Художница, одно слово. Стасбыл реалистом и отлично понимал, что происходит, только поделать ничего не мог.Кого волнует, что санитарные нормы даже в роддоме нарушают, а автосервис – этодалеко не роддом? Есть нормы – есть работа, нет норм – нет работы. В другоевремя Стас бы решил эти вопросы. Сто раз решал. Сунул проверяющим конверт – ивсе дела. Но сейчас – не то что раньше. Сейчас на него очень серьезные людиимели очень серьезный зуб. И сунуть конверт проверяющему означало почтинаверняка пойти под суд за попытку дать взятку должностному лицу приисполнении. Все было просто: его хотели закрыть и его закрыли. Никакие нормы неимеют к этому отношения. Нормы – для того, чтобы их нарушать. Пока ты никому немешаешь – на это не обращают внимания. Зато когда кто-нибудь из власть имущихрешит оттяпать твой бизнес, дело жизни твоей, – тут же все нарушения всплывут,тут же тебе все припомнят.

Все было плохо – и дома, и на работе. Свознячок, которыйОльга почувствовала в тот день, когда они везли Машку на утренник, а в зеркалезаднего вида маячила машина Митяя, превратился в штормовой ветер. Он рвалкрышу, бил стекла и грозился разрушить все, чем Ольга жила, все, что оналюбила. Стас возвращался по вечерам с серым, безжизненным лицом, выпивал стопкуводки и молча ложился спать, отвернувшись к стенке. На Ольгины вопросы он не отвечал.

Дети чувствовали неладное, капризничали, ссорились междусобой, чего у них сроду не водилось. Машка то и дело порывалась плакать безовсякой причины, и один раз Стас, который в жизни не то что руку на детей неподнял – голос не повысил, накричал на нее и запер в детской.

Ольга пыталась, как могла, утешать детей, готовила Стасуужин, улыбалась, запретила себе плакать при нем. Но что толку? Пришла беда, иона ничего не могла поделать. Она все надеялась, что как-нибудь само всеуладится, как-нибудь утрясется. Она не верила, что их жизнь вот так вот заздорово живешь можно раскатать по асфальту только потому, что Стас хорошоработает и какому-то там Кольке Васину приглянулся его сервис. Ведь не можетвсе это быть на самом деле! А потом во дворе ее встретили Чапа с дружком, иОльга поняла, наконец: все это может быть, оно происходит на самом деле, иничего уже не утрясется.

Чапа с дружком ждали Ольгу около детского сада. Ольга целыйдень просидела в налоговой и теперь переживала, что всех детей разобрали иМашка там кукует одна. В ларьке возле налоговой Ольга купила шоколадку и альбомс наклейками про принцесс (Машка давно намекала, что вон у Ленки такой альбоместь, но Ольга держалась – очень уж принцессы были уродливые). Она надеялась,что шоколадка и принцессы Машку обрадуют и она не станет расстраиваться, что еезабрали последней.