– Медведь! – заголосил густой бас.

– Волк, – вторила ему Рита, – бежим!

– Командой овладело массовое безумие, – безмалейшего признака волнения сказал Никита. – Просто фильм «Катастрофа вокеане». Если кто не смотрел, поясню. На большом корабле начинается болезнь:люди видят монстров…

Из коридора полетел истошный визг, дверь в столовуюраспахнулась, словно от мощного удара ногой, в комнату, бешено сопя, вбежаложуткое существо. Серо-черная клокастая шерсть густо покрывала зверя, из-поднеровно подстриженной челки блестели злобные глаза, сверкали оскаленные,желтые, кривые, но острые зубы. В клыках было зажато что-то бело-рыжее.

– Мама! – хором заорали Манана и Вика, вскакиваяна свои кресла.

Мы с Аней беззвучно взгромоздились на диван, Катя сползлапод стол (видимо, она надеялась, что ее скроет свисающая до пола скатерть).Леонид, забыв напрочь о любимой жене, одним прыжком преодолел расстояние достены, в которой не было иллюминаторов, и… исчез. Но мне было не до изумления,потому что чудище фыркнуло, выплюнуло добычу и стало теребить ее лапами.

– Собачка! Она убила дворняжку! – судорожнопрошептала Аня. – Смотри, терзает ее останки!

Мне стало нехорошо. Чтобы не упасть, я схватилась за женухудожника и зажмурилась.

– На помощь! – завопил Василий Олегович. –Ловите ее! Стреляйте! Метайте ножи!

Я приоткрыла один глаз и поняла: участники круиза остались наединес волосатым монстром, капитан и официант с позором сбежали, Шумакова тоже нет встоловой. Леонид каким-то чудом прошел сквозь стену, Никита и Василий Олеговичлишились как условных, так и безусловных рефлексов, мы с Аней боимсяпошевелиться на диване, Манана и Вика окаменели на стульях. Одна Алина сиделанад тарелкой: наверное, ее парализовало от страха.

Чудовище оставило свою жертву и оглушительно икнуло. Менязатошнило. Монстр никогда не пользовался зубной щеткой, не посещал стоматологаи не употреблял ментоловый освежитель для пасти.

– Он их ща сожрет, – прошептала из коридораженщина. – Похоже, из Карякина оборотень.

– А чего, в Карякине питомник гоблинов? – спросилпрокуренный баритон.

– Ты не в курсе? – изумилась тетка. – КогдаЧернобыль накрылся, облако аж до Тульской области дошло, потом на Карякинонадвинулось и там задождило. С тех пор у карякинцев коровы с двумя головами икуры на шести ногах рождаются. Надо дверь в столовую закрыть, пусть уродолигархов схарчит, тогда он нас не тронет!

Створка хлопнула о косяк: корабельная команда решилапожертвовать пассажирами ради собственной безопасности. Своя рубашка, какизвестно, ближе к телу.

– Что делать будем? – одними губами спросилаАня. – Может, набросимся на него и скрутим?

И тут Алина, издав боевой клич носорога, метнула в жуткоесоздание вилку. Столовый прибор не нанес страхолюдине ни малейшего ущерба,похоже, шерсть у зверушки по толщине и прочности превышала строительныйутеплитель, серебряный четырехзубец угодил ему в спину и остался стоять, какзубочистка в желе.

Диетолог решила не сдаваться. В чудо природы полетели другиестоловые приборы, вскоре всклокоченный урод стал напоминатьдикобраза-переростка, только вместо иголок из него торчали вилки и здоровеннаяпика, которой раскладывают мясо на тарелки. Пример Алины вдохновил и нас сАней. Я швырнула в монстра диванную подушку и не промахнулась. Она упала набездыханную бело-рыжую собачку. Дикобраз зарычал, вцепился в думку и разодралее с такой легкостью, с какой я разрываю бумажную салфетку.

Аня схватила с журнального столика пустую стальную вазу изапулила ее в непрошеного гостя. Ваза с гулким звуком угодила в голову зверюги.

– Получи, фашист, гранату! – затопала ногамиРедька. – Сейчас он без чувств свалится.

– Вау, – завизжала Вика, – у него головачугунная! Вазончик помялся, а ему, блин, по барабану! Леня! Папочка!

– Не ори, – прошипел Василий Олегович, сидевший накомоде между двумя канделябрами. – Не надо злить чудовище!

– Брось в него подсвечник, – попросил Никита.

Директор схватил бронзовую красоту. Бах, бах – обаподсвечника пролетели мимо.

– Кривой Глаз – друг индейцев, – хихикнула Аня.

– Надо с ним подружиться, – предложила Манана.

– Начинай, – приказал директор. – Спускайся,обними его, предложи чашку кофе!

– Худой мир лучше доброй ссоры, – сказала Манана ивывалила на пол содержимое салатника.

Чудо-юдо стало жадно поглощать угощенье.

– Вот видите? – торжественно объявилапиар-директор. – Он полакомится и нас полюбит!

Никита ткнул пальцем в пол:

– Глядя на труп кошки, я сильно сомневаюсь ввозможности установить с живоглотом парламентские отношения.

– Это собачка, – меланхолично возразила Аня.

– Кошка, – уперся художник. – У псов небывает такой тонкой шерсти. Не спорь, у живописцев очень острый взгляд.

– Надеюсь, мешанина из белков с углеводами, сдобреннаяжирным соусом, нокаутирует печень и желудок пришельца, и он подохнет! –злобно каркнула Алина. – Пищу на теплоходе никак нельзя назвать здоровой!

Огромная голова оторвалась от ковра, похожий на лопату языквывалился из пасти, вилки в спине зазвенели.

– Мама! – запищала Вика. – Папочка! Спаси!

– Твой папик удрал, – фыркнула Алина. – Делайправильные выводы.

Манана высыпала на ковер содержимое хлебницы. Монстр непобрезговал ни нарезным, ни бородинским, он вмиг все проглотил и угрожающезарычал.

– Люди! – заорал Василий Олегович. – Сволочи!Сюда!

В столовую очень тихо протиснулся Юра, в руках он держалярко-желтый баллон.

– Эй, ты, повернись! – приказал майор.

Мы все, включая монстра, резко повернули головы и впились вШумакова взглядами. Юра нажал на дозатор, из круглой тубы вырвалась белая струяпены и попала в живот Мананы. Та беззвучно, словно высохший лист, свалилась скресла прямо перед оскаленной пастью монстра.

– Он ее загрызет! – закричала Аня, соскакивая с дивана. –На, на, иди сюда, ням-ням!