же должен быть в курсе.

— Он мне не докладывался об этом. Если Аникита никаких подробностей не знал, то я тем более.

— Кстати, как он? — уточнил я.

— Не знаю, не заходил. Как только мы вернулись домой, Родион Сергеевич проявил... некое неуважение ко мне, после чего я счел себя освобожденным от должности.

— А он часто такой вспыльчивый?

— Да, это его нормальное состояние, — продолжил бывший дворецкий. — Прошу только, не вините себя.

— И не собирался, — нахмурился я. — У меня было задание от императора, которое я в целом выполнил. От моей руки хорошие люди не пострадали, поэтому моей вины здесь нет. Моя совесть чиста полностью. Но что ты тогда здесь делаешь, если не можешь толком ничего сказать?

— Я здесь, чтобы про Тита плохо никто не думал. Он достойный человек. Более достойный, чем Родион, — начал Гаврила. — И я не могу представить, чтобы он влез в какие-то нехорошие дела.

— Вам вчера сообщили, что это за Юлиан Ксенофонтов? — поспешил выяснить я.

— Нет, господин полицейский, — почти что сквозь зубы проговорил Гаврила, — предпочел обойтись той формулировкой, которая звучала еще при вас. Но ничего более подробного он рассказывать не стал. Оттого и мне странно, что же это за личность была...

Наверху чихнула Аня, дворецкий же испуганно обернулся.

— Все в порядке, — поспешил успокоить его я.

— Я не хотел бы беспокоить вас слишком, — быстро заговорил Гаврила. — Но я посчитал нужным сообщить, что такой человек, как Тит Сергеевич ни за что не стал бы связываться ни с противниками императора, ни с бандитами, ни с кем-либо еще, преступившим закон. Пожалуйста, имейте это в виду, если вдруг вам придется столкнуться с этой семьей.

— Надеюсь, что не придется, но спасибо, — неуверенно проговорил я, стараясь понять, зачем мне вообще нужна была эта информация.

— Мне пора, — и дворецкий поставил чашку на стол, поклонился, и попросил меня проводить его до двери.

— Надеюсь, что твоей жизни ничего не угрожает?

— Полагаю, что нет, — ответил он. — Но сейчас ничего не исключаю. Все же... опыт, — и он выскочил на улицу.

Я же в смятении вернулся на кухню, вымыл чашку из-под чая, а потом задумался. Этот визит должен нести в себе больше смысла, чем просто обеление мертвеца. И, соответственно, очернение бывшего работодателя.

Пока что я не видел резона ни в том, ни в другом, но информацию Гаврилы я принял к сведению. Следовало дождаться звонка Быкова, чтобы прояснить фигуру Юлиана. Чертовы фрилансеры!

— Кто это был? — спустилась Аня. — Опять твои дела?

— Да, — честно признался я и улыбнулся, моментально превращая свои слова в шутку. Девушка улыбнулась.

— Только психи могут после такого снегопада на улицу выходить.

— А мы собрались вечером в театр, — напомнил я. — Мы ничуть не лучше.

— Это семейный выход. К тому же театр недалеко, а к вечеру точно приведут большую часть дорог в порядок.

Я подошел к окну. Умаявшиеся дворники стояли, опираясь на лопаты, и явно ругали вчерашнюю непогоду. Однако вдоль тротуаров уже организовались приличных размеров снежные кучи. Некоторые уже начали постепенно вывозить.

По свежепрочищенным дорогам медленно катились автомобили. Повозки шли чуть бодрее, но к нормальному темпу улицы до сих пор не вернулись.

Выход в театр же для меня особой проблемы не представлял. Императорская фамилия регулярно посещала подобные мероприятия, так что никого не удивляло внезапное появление известных лиц. Кроме того, места порой выбирались не в отдельных ложах, а поближе к людям.

Нужно было всего лишь сесть рядом с Алексеем Николаевичем, но при этом подальше от Ани. И так, чтобы не вызвать никаких подозрений, потому что обычно мы садились рядом.

— Я бы хотела с матушкой пообщаться, — вдруг, словно прочитав мои мысли, произнесла Аня. — Если ты не против, я сяду с ней.

— Предлагаешь мне составить компанию твоему папе? — улыбнулся я.

— Если ты не хочешь...

— Нет, я ни разу не против. Тем более, если тебе нужно переговорить с матушкой.

Все складывалось как нельзя более удачно. Императорская семья на этот раз выбрала балкон и заняла целый ряд. Пространства было предостаточно, чтобы сесть со всеми удобствами и не пинать никого рядом сидящего. И это же пространство исключало вероятность, что нас подслушают.

Нас было шестеро. Алексей Николаевич и его супруга, младший сын Борис с нянечкой и мы с Аней. Выразительный взгляд императора явно намекал на то, что пора мне отчитаться о проделанной работе.

Пока вокруг шептались, а спектакль еще и не думал начинаться, император, слегка наклонившись в своем кресле, спросил:

— И как?

— Плохо, — ответил я негромко.

Мы с Его Величеством занимали крайние места по правую руку. Далее от него сидела супруга, потом Аня, а затем уже и нянечка с младшим сыном.

— Почему-то я ничего другого и не ожидал услышать. Что мешает Поликарпову?

— Вариантов немало, но ни в одном из них я не уверен. Это и другая работа на старом месте, и просто нежелание чем-либо заниматься. И любовницы в том числе, — я не слишком хотел выдавать последний факт, чтобы не выставить себя сплетником, но как-то само вырвалось.

— Неужели! — Алексей Николаевич тоже с трудом удержался от значительной громкости высказывания, чуть ли не с первых звуков заставив себя говорить тише. — Вот так сюрприз! А я-то думал, что на пост нового Казначея я беру приличного человека, с хорошим образованием и правильным отношением к семье! Что еще удалось выяснить?

— Его сын, пожалуй, выглядит более правильным, чем он сам. Его брат Тит...

— Знаю его, хороший человек, — быстро среагировал император, а потом попросил: — Продолжай, пожалуйста.

— К сожалению, его брат уже мертв.

— Уже? — Алексей Николаевич приподнял бровь. — Когда?

— Вчера вечером, за несколько часов до того, как мы пришли к нему домой.

— Не хотел я тебя в это впутывать. Ой как не хотел, — покачал головой император. К этому времени начался спектакль, но Его Величество и не собирался поворачиваться в сторону сцены. Даже после того, как его окликнула супруга, Алексей Николаевич остался довольно прохладен по отношению к происходящему на сцене. Проблема бюджета его беспокоила куда сильнее.

— У вас есть другие люди, которым