адреналиновым наркоманом стал. Всё время на рожон лезет. А сам делает вид, что так и надо.

— В молодости? Я бы его стариком не назвал…

— Ты не увиливай! Не давай ему…

— Да понял, Белка. — Я протянул ей раскрытую руку в латной перчатке. — Обещаю.

Помедлив секунду, девчонка хлопнула по ней в ответ своей ладошкой. И глянула на кучку местных пацанов, которые тоже старались повторять движения, показанные Хардом:

— А я тут пока попробую разузнать насчёт этой эмблемы… Вы прямо щас уже едете, да?

— Как только отдышусь. Ты тут тоже смотри — почём зря рискуй.

— Договорились… — Встав с парковой скамьи, девчонка подбежала к отцу, который тоже решил передохнуть перед отправлением. И перехватила его на полпути к мотоциклу.

Их разговор я, конечно, не слышал. Заметил только, что пару раз Шутник и Белла глянули в нашу с Рикардо сторону. И разок покосились на тренирующихся камчатских жителей.

И после того, как отец и дочь ненадолго обнялись, девчонка направилась к казармам уже без былой тоски на лице. Вместо этого там снова было то выражение, которое я запомнил по первому дню нашего знакомства. Холодная уверенность в собственных силах. И, видимо, в силах её родителя.

Глава 7

Рыцари в заляпанных доспехах

Подземный гараж Санкт-Петербургского Государственного университета встретил нас и Рюка Второго такой же пыльной пустотой, как и тоннели, по которым мы до него добрались.

Храм знаний и храм искусств соединялись под Невой весьма современным перегоном. В свете фары, ламп на рыцарских шлемах и моего подствольного фонаря скучная бежевая штукатурка иногда перемежалась белым пластиковым сайдингом, но не более. И только самое начало и конец нашего подземного маршрута проходили под живописными полукруглыми сводами, выложенными кирпичами, помнившими все три местные революции. А чугунные фонари, навсегда погасшие этой зимой, возможно, застали и основателя этого неприветливого, но дьявольски красивого города. Или его ближайших потомков, которые как раз и понарыли всё это мрачное великолепие, в опасениях за свою жизнь и доступ к престолу. Что, однако, не особо им помогло. Иначе, как предположил мой напарник во время небольшой исторической лекции, в истории страны не было бы периода, названным «эпохой дворцовых переворотов».

Небольшой экскурс в историю северной столицы Шутник закончил как раз перед тем, как мы доехали до широких стальных ворот, которые должны были вести в гараж ВУЗа. А из него, если верить жителям Камчатки, мы бы смогли выехать уже навстречу наземным приключениям.

Выезд действительно был свободен. Если здесь кто-то и похозяйничал во времена зимне-весенней вольницы, то налёт питерской интеллигентности чувствовался даже на последствиях визита мародёров. Вместо того, чтобы бездумно курочать университетский автопарк, зимние рейдеры аккуратно вскрывали машины без лишних повреждений. И, забрав из бардачков, багажников и бензобаков всё, что представляло ценность для выживания в обесточенном и лишённом отопления городе, мародёры даже ничего не сожгли. Лишь несколько колёс были проколоты какими-то клинками разной ширины. Шутник предположил, что делалось это исключительно с целью научного эксперимента по вычислению времени, достаточного для выхода воздуха из отверстий разного размера. Раз уж всё равно эти машины больше никто никогда не заведёт — не пропадать же такой возможности.

Притормозив у одного из автомобилей, он даже на всякий случай заглянул под багажник. И с нескрываемой гордостью продемонстрировал мне клеммы, аккуратно сняты с утащенного аккумулятора,а не сорванные, как обычно. А затем бачки для антифриза и масла — оба были пусты. Но оставались на месте, рядом с бережно открученными крышечками. Судя по тому состоянию, в которое были приведены уже виденные мной внутренности машин на трассах за городом, его гипотезы, очевидно, подтверждались.

Несколько иссохших трупов с пробитыми черепами, которые мы выхватили своими фонарями в ходе подземной рулёжки, несколько ломали его стройные предположения. Но, осмотрев останки мародёров-неудачников, шутник лишь философски пожал плечами и сказал, что здоровую конкуренцию ещё никто не отменял. Всего на всех никогда не хватало. А по сравнению с теми, кого можно найти на столичных складах — тут, считай, разошлись почти миром.

Наземный маршрут, тоже намеченный заранее, оказался почти так же беден на шокирующие события. По крайней мере, в своём начале.

При выезде на поверхность, меня, конечно, немного впечатлила внезапная белая мгла, внутри которой мы оказались посреди пустого университетского дворика. Сегодняшнее резкое потепление, которое Шутник назвал бабьим летом, оказалось не совсем хорошей новостью. Так как принесло за собой туман поистине молочной густоты. Тёплый и липкий воздух создавал ощущение душной бани — особенно внутри наших намазанных щёлочным гелем доспехов. Под забралом и кирасами и так было трудно нормально вдохнуть полной грудью. Но теперь мы словно передвигались под водой. По крайней мере, скорость езды точно была похожа на что-то подобное. Ибо более быстрый аллюр Рюка Второго нёс с собой почти неминуемый риск столкновения с другими брошенными или попавшими в аварию машинами.

— Если не нравится Питерская погода — подождите десять минут. Будет ещё хуже… — Не без труда справляясь с органами управления байка, Шутник проворчал фразу, которую я, кажется, уже слышал от его дочери.

В отличии от остроумия, мастерство управления мотоциклом у моего напарника оставляло желать лучшего. По его признанию, Кира успела научить взрослого друга лишь более-менее справляться со стандартной площадкой для сдачи на права соответствующей двухколёсной категории. Но на дорогах общего пользования он пока не чувствовал себя столь же уверенно. Несмотря на то, что на них сейчас не было других участников движения, кроме нас.

В частности, Шутник постоянно испытывал проблему с нахождением нейтральной передачи при переключении мотоциклетных скоростей. Ни я ни он не могли объяснить логически тот факт, что на вертикали, по которой можно было передвигать педаль переключения, нейтралка почему-то располагалась не в самом низу, а между первой и второй передачей. Очевидно, в этом был какой-то вполне рациональный технический смысл, возможно связанный с особенностями внутренней конструкции мотоцикла. Но для нас он так и остался загадкой.

Невозможность осмотра местных архитектурных достопримечательностей тоже не была такой уж большой досадой. После университета и кусочка набережной тут особенно не на что было взглянуть даже и без тумана. Основная проблема, связанная с нежданным атмосферным явлением, заключалась в том, что заново подзаряженный дрон речных ведьм теперь был бесполезен. Мало того, что они теперь не могли ориентировать нас по ходу путешествия через примотанные к нашим стальным запястьям рации, но и аккумулятор их птички в такую погоду садился гораздо раньше