Фаина насупилась.

– Из нынешнего состава актеров? Да никто. Эти люди с нами не с самого начала. Информацией владеем я, Раиса, Никита, Зоя. Последняя хоть и болтунья, но не дура. Она дочь покойного Яши, некогда нашего главного героя-любовника, поэтому ее и взяли на работу. Рая велела ей никому про тайный ход из ее кабинета не сообщать. Зойка в театре с детства. Все закоулки прекрасно изучила. Но раз Раиса приказала ей молчать, Зоя рта не откроет!

– Вы уверены? – уточнила я.

Фаина кивнула:

– Абсолютно.

Я с запозданием удивилась:

– Почему Горкина решила скрыть от всех этот ход?

Фая сложила руки на груди.

– «Театр! Манящий мир! Волшебство! Прекрасное зрелище. Артисты единомышленники, они любят друг друга! Вот бы мне к ним! Ах, как там интересно, каждый вечер цветы дарят. Не то что в моей бухгалтерии!» Я озвучила вам мысли простого зрителя, который подчас делает все возможное, чтобы проникнуть в заповедный мир кулис. Но что он там видит-слышит-встречает? Труппа делится на маленькие своры. «Против кого дружим, девочки?» Бабы амбициозны, готовы на все ради главной роли. Они сплетничают, плетут интриги, строят козни, ложатся под главного режиссера, автора пьесы, чиновника из министерства культуры. Все ради того, чтобы стать героиней спектакля. В шестьдесят лет играть Джульетту? Легко, если ты жена главного спонсора. Мужики не лучше! И большая часть из них – не мужчины. Зоя мечтает стать студенткой театрального вуза. Уже два года штурмует учебные заведения, и все мимо. Отец умер, связей нет, внешность заурядная, любовники на нее не клюют, Зойка приехала в театр, стала умолять Горкину о помощи. Рая над ней сжалилась, наняла ее костюмером, предупредила:

– Будешь вести себя, как я скажу, устрою в вуз. Для начала молчи про спуск в моем кабинете.

Горкина хотела знать все, что в коллективе происходит. Поэтому у нее были тапочки на войлочном ходу, она двигалась как кошка. И вот еще ее излюбленный прием. Сказать как можно громче: «Не мешайте мне. Хочу немного отдохнуть. Не ломитесь в кабинет». Повесит на дверь табличку: «Не беспокоить», а сама в подвал спускалась и слушала, о чем в гримерках судачат, в буфете болтают.

– Как это можно проделать, сидя здесь? – спросила я.

Фаина засмеялась, подошла к закрытому стенному шкафу и открыла его. Я увидела трубы и поняла, что передо мной не гардероб.

– Засуньте внутрь голову, – велела Фая, – стойте тихо.

Я замерла. Вскоре до меня долетел женский голос:

– Вот не ожидала от Райки, что она Ирку шлепнет!

– Ты бы как поступила, если б … на твоего мужа замахнулась? – поинтересовалось сопрано.

– Ну не убивать же! Можно поговорить.

– Ха-ха-ха! С Иркой?

Фаина закрыла дверцу.

– Таких коробов тут несколько, это шахты вентиляции. Все в подвал ведут. Рая не зря сидела в кабинете, где ранее бдил мастер. Она была не только всевидящим оком, но и всеслышащим ухом! Знала все, чем дышит коллектив. М-да.

– Вы ее не одобряете, – сообразила я.

– Не склонна кого-либо осуждать, – возразила Фаина, – просто мне кажется, что подслушивать неприлично. Но я всего лишь исполнительница, а Раиса – хозяйка. Только не говорите, что театром руководит Никита. Он главный режиссер, его интересуют исключительно творческие вопросы. В театре много проблем: протекающая крыша, покупка туалетной бумаги, химчистка костюмов, пиар спектакля, истерики актрисулек. Огромный груз мелких и крупных забот лежал на плечах Раи. Окажись я на ее месте, как поступила бы? Никогда не открыла бы шахту вентиляции, о которой не знают в гримерках? Или захотела бы послушать то, что мне не докладывают? Я понимаю, по какой причине Рая так себя вела. Пойдемте назад.

Мы с Фаиной проделали обратный путь и вновь очутились в кабинете Горкиной. На мой телефон тут же посыпались сообщения.

– В подвале ни мобильной связи, ни интернета нет, – пояснила Фаина.

Я стала просматривать послания. Все их отправила Таня Никитина, чрезвычайно активная, если не сказать надоедливая председательница ТСЖ нашего дома. И тут же раздался звонок.

В первую секунду я решила не отвечать, но потом со вздохом произнесла:

– Слушаю.

От Татьяны нельзя скрыться, она невероятно настойчива, всегда добивается своего. Лучше с ней поговорить, поскольку она не отстанет. Справедливости ради отмечу, что жильцы благодаря Никитиной живут без забот. Все проблемы наилучшим образом решает Таня. У вас в кухне потек кран? Нужен адрес недорогой химчистки? Контакт прекрасного стоматолога? Бегом в восемьдесят третью квартиру, и получите нужные телефоны. Никитина – наша домовая поисковая система. А еще она стоит горой за дружбу и взаимовыручку. Танюша завела тетрадку, куда записала, где и на каких должностях работают жильцы. А если они пенсионеры или не имеют постоянного дохода, то какими талантами обладают. Благодаря записям Никитиной Алина Богатова из сто двадцатой квартиры бесплатно учит английскому языку близнецов-оболтусов Маши Ухиной с пятого этажа. А Маша, опять же не получая за свой труд ни копейки, гуляет с тремя собаками банкира Тутова. Тот за променад с бульдогами безропотно возит в своем «Мерседесе» на работу Богатову, которая учит детей Маши. А Катя из семнадцатой квартиры стирает, гладит вещи банкира, за что получает раз в полгода полное медицинское обследование в клинике другого нашего соседа. Понимаете, как это работает? Меня Таня подчас просит проверить какого-нибудь человека, которого кто-то из жильцов решил нанять в качестве шофера, домработницы, няни. Кстати, благодаря совсем необременительному заданию, которое я обычно перепоручаю мужу, мне не надо покупать для гостей выпечку. Просто я звоню на пятый этаж Ксюше и получаю вкусный торт. Бесплатно.

– Вилка! – закричала Татьяна. – Слышала про ужас?

– Что случилось? – напряглась я.

– Государство решило нас обобрать!

– Опять повысили тарифы? – вздохнула я.

– Нет! Домашние животные.

– А с ними что? – спросила я.

– Ты не дома, – сообразила наша хлопотунья, – я звонила, звонила в дверь, никто не открывает. Когда вернешься?

– Ну… точно не скажу!

– Пожалуйста, приезжай прямо сейчас.

– Танечка, объясни, по какой причине мне надо нестись домой, – попросила я.

– Они уже у меня.

– Кто?

– Моня и Поня.

Я растерялась.

– Кто?

– Моня и Поня. Их должны увидеть. Письмо вызвало интерес. Мы, возможно, спасем всех! Люди нам с тобой воздвигнут памятник!

Я ощутила головокружение.

– Ничего не понимаю.

– Моня и Поня! Налог за зверей! Офигенные деньги! За хомяка надо отдать тысячу! С ума сошли, – разразилась тирадой Никитина, – скоро, как в Средние века, начнут драть поборы за проход по улице, за воздух. Завтра приедет инспектор.