на дому дала возможность справиться и с этим не менее грозным осложнением. В дальнейшем наблюдалось обычное для инфаркта миокарда течение с субфебрильной температурой и ускорением РОЭ. Больной был госпитализирован через 4 недели. Инфаркт задней стенки левого желудочка был подтвержден электрокардиограммой. Больной поправился и в настоящее время ведет активный образ жизни»[1028].

Именно по причине болезни, которая, как ожидалось, сама уведет Бориса Михайловича из жизни, приказа о его увольнении тогда подписано не было. Впрочем, по его относительном выздоровлении дело было сразу исправлено. Если 11 июля 1949 г. ректор ЛГУ подписал приказ, в котором Б. М. Эйхенбаум признан «приступившим к работе с 30 июня»[1029], то вскоре был подписан и приказ об увольнении его с 1 июля 1949 г. «как не справившегося с работой и допустившего крупные идеологические ошибки в своей педагогической и научной работе»[1030].

А. С. Бушмин нейтрализует представителей «однородной национальности»

После разоблачения четверки космополитов в Институте литературы необходимо было разобраться и с оставшимися двумя евреями на руководящих постах – Л. А. Плоткиным и Б. С. Мейлахом. 8 мая 1949 г. состоялось заседание Ученого совета института, на котором этот вопрос был рассмотрен; однако решение было принято заранее.

Еще 18 апреля состоялось заседание партбюро института, где были разобраны персональные дела этого дуэта. Поскольку к тому времени партбюро состояло из трех человек – А. И. Перепеч, А. С. Бушмина и П. Г. Ширяевой (Л. А. Плоткин и Б. С. Мейлах были выведены из его состава[1031]), то было решено провести расширенное заседание совместно с партактивом. Поскольку судьба Л. А. Плоткина и Б. С. Мейлаха была предрешена в райкоме ВКП(б), то нужно было лишь утвердить решение для будущего партсобрания[1032].

Общее собрание парторганизации состоялось 19 апреля. В президиуме – А. С. Бушмин (председатель) и В. Г. Базанов (секретарь). Докладывала парторг института А. И. Перепеч. Первым было рассмотрено персональное дело Л. А. Плоткина:

«СУТЬ ДЕЛА: Выполняя обязанности директора Института литературы, Л. А. Плоткин не проявил должных качеств большевика-руководителя, не только не боролся по существу с безродными космополитами-формалистами, а даже поддерживал их, не прислушивался к сигналам коммунистов и отдельных беспартийных ученых, и безразличным отношением к этим сигналам по существу зажимал в институте здоровую критику и самокритику. В подборе, воспитании и расстановке кадров научных работников т. Плоткин не руководствовался принципами партийности, что привело к засорению института людьми, неспособными двигать вперед советское литературоведение, а в ряде отделов – к полному отсутствию молодых кадров (сектор фольклора, западных литератур, новой литературы), в результате план института за 1948 год выполнен только на 28 %.

Обсудив этот вопрос, партбюро вынесло решение – объявить члену ВКП(б) тов. Плоткину Л. А. строгий выговор с занесением в учетную партийную карточку. Предыдущим собранием т. Плоткин выведен из состава Партбюро.

Слово предоставляется тов. Плоткину.

Тов. ПЛОТКИН – признает свои политические ошибки и говорит об их источнике, о притуплении чувства партийности. Ошибался, когда думал, что ученые-формалисты могут перестроиться. Критику, с которой он (Плоткин) выступал, считает несостоятельной и беспринципной. Не прислушивался к выступлениям коммунистов, в частности, не учел правильной критики на Ученом совете (выступление тов. Бушмина). Не выполнял указаний райкома, когда вопрос шел о снятии Эйхенбаума. Не было связи с партийной организацией. Выращивание молодых кадров шло неправильно. На руководящей работе оставались космополиты, они определяли тон и характер работы института. В результате в работе института имеются огромные провалы. Главнейшие работы оказались необеспеченными. Институт оказался в трудном положении. План не выполнен. Имеются в личных работах недостатки и ошибки.

Тов. Плоткин заверяет партийное собрание, что в дальнейшей своей работе оправдает доверие партии.

Вопросы: Т. ШИРЯЕВА – Где в дальнейшем собираетесь работать?

Ответ: – Куда пошлет партия, там и буду работать»[1033].

Затем последовало небольшое обсуждение:

«Тов. ГРИГОРЬЯН – Тов. Плоткин должен нести суровую партийную ответственность за потерю чувства партийности, за серьезные политические ошибки, за невыполнение плана научных работ, за порочную расстановку кадров.

Тов. БАБКИН – т. т. Плоткин и Мейлах не рядовые коммунисты, а руководители. Они отвечают и за институт, и за литературоведение. У нас в стране существует хороший обычай – за хорошие дела поощрять, а за плохие наказывать. Мы неправильно бы поступили, если бы из ложного чувства сострадания не сказали бы прямо о том положении, которое создалось в институте. За развал работы несут в первую очередь ответственность Плоткин и Мейлах. Они вполне заслужили этой меры наказания, какую вынесло партийное бюро.

Тов. БУШМИН – Партбюро старалось учесть все факты, которые характеризуют деятельность тов. Плоткина, как руководителя института. Партбюро учло, что тов. Плоткин в своих последних выступлениях нашел мужество признать свои ошибки.

Тов. ПАПКОВСКИЙ – Как публицист и как ученый тов. Плоткин еще может принести пользу. И, если тов. Плоткин осознал свои ошибки, то он сумеет перестроиться, поэтому я согласен с решением партбюро»[1034].

Вопрос невыполнения Институтом плана был списан на тех, чья судьба решилась ранее:

«Тов. ГОРОДЕЦКИЙ – Говорит, что в решении бюро райкома указано, что план института за 1948 год выполнен на 28 %, а тов. Плоткин говорит – на 95 %. Но дело не в процентах, качество порочное. Идейные ошибки не измеряются процентами.

Тов. БЕЛЬЧИКОВ – Тов. Плоткин доверился зав[едующим] секторами, в результате невыполнение плана, со стороны тов. Плоткина злостного очковтирательства не было»[1035].

«ПОСТАНОВИЛИ: За потерю чувства партийности и серьезные политические ошибки, допущенные в руководстве институтом, за невыполнение плана научных работ института, за примиренческое отношение к ряду научных сотрудников института, допускавших в своих работах грубые извращения буржуазно-объективистского, антимарксистского, формалистического и космополитического характера, за порочную практику к подбору, расстановке и воспитанию кадров – объявить члену ВКП(б) Льву Абрамовичу Плоткину строгий выговор с занесением в учетную карточку и просить бюро Василеостровского райкома ВКП(б) утвердить это решение.

Постановление принято единогласно»[1036].

Следующим рассмотрели персональное дело Лауреата Сталинской премии Б. С. Мейлаха:

«СУТЬ ДЕЛА – Тов. Мейлах, будучи зав[едующим] сектором новой литературы, не обеспечил выполнение плана научных работ сектора, примиренчески относился к ряду работников сектора, стоявших на антимарксистских позициях, не обеспечил подготовку кадров пушкинистов. Предыдущим собранием т. Мейлах выведен из чл[енов] партбюро. Партбюро вынесло решение – объявить тов. Мейлаху выговор с занесением в учетную партийную карточку.

Тов. МЕЙЛАХ – говорит, что он не организовал большевистской борьбы в работе сектора новой литературы с представителями враждебных концепций, если и была с его (Мейлаха) стороны критика, то она была обтекаемой.