будь таким категоричным, — заявила Аленка. — Я, например, считаю, что каждый мужчина должен хотя бы мало-мальски уметь обращаться с оружием.

— Скальпель считается? — уточнил я. — Пей, молчи и живи, убийца со скальпелем!

Девушка посмотрела на меня с легким осуждением, но, стоило мне постараться выдавить из себя милую улыбку, как тут же сменила гнев на милость. А Толик, тем временем, услужливо протянул мне кипу бумаг. «Сценарий летнего праздника для детей «В поисках сокровища Нептуна». Автор — Банникова О. Д.» — гласила заглавная надпись. Расписаны цели, задачи, необходимое оборудование и действующие лица в виде царя Нептуна собственной персоной, пиратов и Кикиморы. Которых играют…

— Тут, кажется, какая-то ошибка, — оторопело проговорил я. — Написано, что роли всех заглавных персонажей исполняют взрослые. Это кто такой приколист, внесший правки в Панамкино творчество?

— В смысле? Никакой ошибки нет, — возразил Федя. — Вы чего, никогда раньше не учавствовали в Дне Нептуна? Это ведь такой праздник, который устраивают вожатые для детей. Ольга Дмитриевна наша, например, за ведущую. Пиратский капитан — Виктор Семенович из шестого отряда. А старшие отряды, как мы, только помогают в постановке.

— Ага… А кто ж Нептун тогда? — спросил Дэнчик, сам особо не понимая, хочет ли он услышать ответ.

— Директор наш, кто же еще, — внес ясность Толя. — Такую должность абы кому не до-оверят.

— Ну и дела, чтоб сам Высорогов соизволил вылезти из своего кабинета, попахивает явной диверсией, — с плохо скрываемой иронией проговорила Аленка.

— Ах, да, Никанор Иванович, как же я сам не догадался, — прикинулся шарящим мой друг.

Я еще раз окинул взглядом Панамкин сценарий. «Лето, солнце в небесах, праздник в лагере у нас. Ждем мы в гости Нептуна, будет нам шуметь волна…». Знаете, «Беда от нежного сердца» теперь определенно не кажется худшим из того, на что нас могли подписать.

— Ладно, это все, конечно, очень интересно, но не буду себе забивать голову лишней информацией, — улыбнулся я, возвращаю Толику его макулатуру.

— Оценил полет фантазии? — хмыкнул Федя.

— Более чем, — подтвердил я.

Над нашими головами заиграл горн. Как раз к этому времени к столовой начали стягиваться обитатели «Совенка». Дэнчик ушел вместе с нашими новыми приятелями, а я попросил Аленку остаться, дабы дождаться рыжих.

— Слушай, может все же расскажешь, чего ты там задумала на завтра? — вновь спросил у нее я, без особой надежды на ответ.

— Не-а, — показала мне Аленка язык. — Но ты не переживай, Алисе с Ульянкой я тоже не буду ничего говорить. Хочу увидеть вашу реакцию.

Вот ведь роковая тайна. Ладно, раз уж назвался груздем…

— Кого ждем? — послышался голос Панамки.

— Алису с Ульянкой, — ответил я, не оборачиваясь.

— Здравствуйте, Ольга Дмитриевна, — поздоровалась с вожатой Аленка.

— Привет, Ален, — ответила та. — Как у тебя дела? Никита Валерьевич не обижает?

— Не, — довольно улыбнулась девушка. — У меня ведь такой друг как Макс есть, он меня защищает.

Ага, сторожевой Максим всегда к Вашим услугам. И чем я только заслужил такое доверие у этой девушки? Право слово, в этом лагере наверняка есть множество людей более достойных такого отношения.

— Ох, — почему-то вздохнула вожатая. — Да, слышала я про утренний инцидент… Максим, строго между нами, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что Никита Валерьевич — совершенно невозможный человек, но обязательно его было доводить до грани апоплексического удара?

— Ольга Дмитриевна, я, как правило, никого не кусаю, пока меня самого не укусят, — повернулся я к ней.

— В общем… — по какой-то причине Панамке было непросто продолжить разговор. — Больше никаких препирательств с вожатыми. Если появляются какие-то проблемы или признаки предвзятого отношения, то лучше промолчать, после чего обратиться ко мне. И если я сочту поведение вожатого выходящим за рамки дозволенного, то разбираться с ним или с ней буду лично. Это понятно, Максим?

— Более или менее, — недовольно ответил я.

Конечно, требование вожатой было очевидно. Когда это несовершеннолетние имели право отстаивать свои права перед взрослыми самостоятельно? Шутите что ли? Всенепременно свои проблемы нужно решать через более лояльного их представителя. А то ведь, простите, иначе не положено. Хамство. Не защита себя. А именно, что хамство.

Взять бы того человека, который продавил в массы эти двойные стандарты и подвесить за причинное место как можно выше.

— Надеюсь на твое благоразумие, — вздохнула Ольга Дмитриевна. — Ладно, приятного аппетита.

— Спасибо, — хором протянули мы с Аленкой.

— И, на всякий случай говорю, что если вы с этими двумя барышнями планируете какое-то стихийное бедствие, то лучше сразу от него отрекитесь. А то не вылезете из дежурных по столовой.

— Ну что Вы, Ольга Дмитриевна, — сделала подруга лицо кирпичом. — Мы просто их ждем. И совершенно ничего не планируем.

Ой, договоришься ты сейчас, дорогая моя. Хотя, повезло, что вожатая уже не слушала. Такое многозначительное замечание ее бы наверняка заинтересовало.

Вскоре показались и сами рыжие. И если Ульянка вся светилась от восторга, то вот ее наставница вышагивала с крайне недовольным видом и предельно затюканная.

— Дай догадаюсь — она опять примеряла твои предметы гардероба? — спрашиваю.

Алиса пробормотала сквозь зубы что-то невразумительное, стряхивая соринки, приставшие к юбке.

— Генду облагораживали, — неохотно призналась та. — Клумбы поливали и постамент подкрашивали.

— Какая ирония, — усмехнулся я. — Он, поди, в шоке был. Такой разительный контраст с прошлой сменой…

— Да иди ты нафиг! — гордо вздернула нос рыжая и неспешно прошла мимо нас внутрь столовой.

— Чего-то она какая-то нервная, — покачала головой Аленка.

— Ой, да там просто такое было! Мы в краске перепачкались, пошли отмываться, а пока переодевались, то заметили, что за нами какой-то извращенец подглядывает, — захихикала рыжая-младшая. — Ну, как заметили — заметила я, а вот Лиска все так же беспечно переодевалась. Ну а я чего? Все равно уже процесс было не остановить.

Я живо нарисовал в воображении эту картину. Алиса… Мокрая от воды кожа… Никакой одежды… По всему телу прошелся жар, я почувствовал, что стремительно краснею.

— Нет, ну вы только подумайте! — развела руками Аленка. — Макс, вот объясни, почему вы, парни, бываете такими озабоченными?

— Да я… Чего я… — промычал в ответ, закусив пересохшие губы. — Пойдемте есть уже.

Круто развернувшись, я влетел в столовую. Мне хотелось оказаться где-нибудь подальше от посторонних глаз или хотя бы посмотреть на свои руки — убедиться, что они не дрожат, потому что, судя по ощущениями, они тряслись, как у паралитика.

— Чего это он? — донесся до меня вопрос Аленки.

— Да завидно ему стало, сто пудов, — хмыкнула Ульянка. — Сам, поди, был бы не прочь за Лиской подглядеть.

Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу. А мелкая пакостница еще никогда не была