Капра была непреклонна:

– Уловку можно использовать не раз, голубушка. Двалия утверждает, что Любимый мертв. Но она ни словом не обмолвилась о Фитце Чивэле, его Изменяющем. Если этот ребенок его или важен для него, мы можем вновь столкнуться с Нежданным Сыном. Настоящим. Тем, кто помог Любимому расстроить наши планы. Поэтому девчонку следует держать, пока мы не поймем, есть ли хоть крупица истины в россказнях Двалии. Пока не выбьем всю правду из нее и того чудовища, что она взрастила.

– Вряд ли это так уж необходимо. Почему бы тебе…

Капра перебила ее, повысив голос:

– Или мне придется убить их всех. Как я убила бы Любимого.

Пока они спорили, мое сердце билось так сильно, что мне казалось, все тело содрогается при каждом ударе.

Повисло молчание. Его нарушил Колтри:

– По какому праву ты навязываешь нам свою волю? Нас Четверо.

– По праву старшей. По праву опытной и мудрой. Вы за моей спиной сговорились отпустить Любимого, а теперь настала моя очередь решать, не спросив вашего мнения! – Она помолчала, самодовольно глядя на них. – Ну, давайте отводите глаза и делайте вид, будто можете меня обмануть! Что за позорище! Думаете, я не знаю, как вы перенаправили деньги и ресурсы на затею Двалии? Думаете, я не догадываюсь о письмах, которые она слала вам с голубиной почтой? – Она покачала головой, словно ужасаясь такой наивности, и улыбнулась жуткой улыбкой. – Вы забыли, кто видит сны лучше и глубже любого из вас или из выведенных в Клерресе Белых! Вы думали, что скрываете от меня свои тайны, – а я, чтобы отплатить вам той же монетой, не рассказывала о своих снах!

Позволив Двалии отправиться в ее бессмысленную погоню за местью, – продолжала она, – вы забыли о главной угрозе. И угроза эта – не ребенок, который может происходить от Белых, а может и не происходить, а проклятые драконы! Все, что мы пытались предотвратить, свершилось. Драконы снова вырвались в мир, и оставшиеся у нас небелы видят зловещие сны о волках и сыновьях драконов. Мы были так близки к тому, чтобы покончить с драконами навсегда! Но драконы ничего не прощают. И не забывают. А вы, похоже, забыли, что драконы никогда не прощают причиненного им зла! Оставьте уже свою мышиную возню и взгляните в будущее. Любимый вбил клин в фундамент наших знаний, но мы отстраиваем их заново, накапливая новые сны и пророчества. Мы можем снова встать у руля и направить мир туда, где нам будет лучше. Но если однажды мы посмотрим на небо и увидим над Клерресом крылья – всему конец.

Снова повисла тишина. Пока они молчали, я поднялась на ноги. Мне было стыдно в мокрых штанах. Они облепили мои ноги и неприятно холодили их. Я прижала свой узелок к груди и позволила глазам наполниться слезами. У меня было время сплести жалкую ложь, чтобы попытаться защитить себя. Оставалось надеяться, что они поверят.

– Я хочу домой. Пожалуйста! Я ничего не понимаю! Я просто хочу домой…

Их взгляды обратились на меня: все они выражали удивление и неодобрение, но в разной степени. Я притворилась, что у меня дрожат губы.

Красавица Симфэ строго сказала:

– Не смей говорить с нами, когда тебе не велят говорить. Ясно?

Я потупилась. Смогу ли я обратить это в свою пользу?

– Да, госпожа. Двалия не велела мне говорить ни с кем из вас. Я забыла.

Не поднимая головы, я пыталась наблюдать за ними сквозь упавшие на глаза волосы. Симфэ явно было не по себе. Я постаралась, чтобы мой голос звучал совсем по-детски:

– Двалия сказала, мы будем говорить только с Симфэ. Или с Феллоуди. Она научила меня, какие сны нужно рассказать. Хотите послушать?

Должно быть, Симфэ незаметно для меня подала знак. Стражник сбил меня с ног, и я упала, сильно ударившись локтем о пол. Боль отдалась в плечо и руку. Я прижала ее к себе и свернулась клубком на полу.

– В камеру ее, – ледяным тоном приказала Симфэ. – В подземелье. Уведите немедленно.

И снова меня схватили за шиворот и вздернули, как мешок. Я прижала к себе свой узелок, чтобы хоть так защититься от удара в живот. Мои ноги едва касались пола, когда стражники поволокли меня к высоким дверям.

Симфэ у меня за спиной провозгласила:

– Предлагаю встретиться позже сегодня вечером. Мы все обсудим, а потом пойдем и все вместе послушаем, что она скажет. А до тех пор никто не должен видеться с ней. Никто.

Старуха рассмеялась:

– О малышка Симфэ! Что, испугалась, как бы она не разболтала твои секреты? Неужели ты думаешь, что я не знаю…

Двери за нами закрылись, и продолжения я не услышала. Воротник душил меня. Я вцепилась в него обеими руками.

– Дай ей дышать, – сказал второй стражник тому, который тащил меня, и первый без предупреждения отпустил меня.

Я рухнула на пол и стала хватать ртом воздух. От них обоих пахло кровью Двалии. И чесноком. Одному из них давно пора было помыться.

– Вставай, – сказал стражник и пнул меня ногой, обутой в сандалию.

Я подчинилась, но медленно. В коридоре были другие люди, они смотрели на нас. Я опустила глаза. На полу остались полосы крови. Стражники уволокли Двалию в ту же сторону, куда вели меня. Теперь посадят в клетку рядом с ней? А может быть, в ту же самую? Я похолодела от ужаса.

– Иди, или мы тебя потащим, – сказал тот же стражник.

– Я пойду, – проговорила я, едва дыша.

Есть ли надежда вырваться и убежать? Но куда бежать?

Тут сзади нас окликнули:

– Эй, стража, стойте! – Это оказался Феллоуди. – Решено поместить ее в камеры наверху, под Замо́к Четырех. Отведите ее туда. Мы скоро придем.

– Как прикажете.

Тот стражник, что прежде тащил меня за ворот, подтолкнул меня. Мы шли мимо хорошо одетых людей, глазевших на нас. Мимо двери, за которой мне удалось мельком увидеть красивый бальный зал. Две девочки моего возраста, разодетые в кружева, были там в сопровождении пажей. Девочки с любопытством уставились на меня, и стражники поспешно повели меня дальше.

Первый лестничный пролет на нашем пути завивался широкой спиралью. Стражники не стали останавливаться на площадке и заставили меня подняться по второму пролету, хотя к концу его я уже задыхалась и меня тошнило. Оттуда мы попали в длинный коридор, отделанный коричневыми деревянными панелями. На равном расстоянии по стенам были закреплены полки, на каждой стоял пузатый светильник, похожий на чайник. Пол украшал ковер, окон в стенах не было, зато были двери. Мы шли сквозь вечный полумрак. Горящее масло пахло сосновым лесом.

Мы прошли мимо открытой двери, за которой я успела разглядеть стеллажи с ячейками, набитыми свитками. Они занимали все стены, от пола до потолка, и это напомнило мне пчелиные соты или осиное гнездо. За длинными столами сидели люди, а перед ними были разложены свитки (прижатые грузами, чтобы не сворачивались) и стопки бумаги, стояли чернильницы и стаканчики с перьями. Я хотела приглядеться получше, но стоило мне замедлить шаг – стражник ударил меня по затылку.