кто считают почву Италии уже истощившейся. (41) Легкость обработки для некоторых почв зависит и от погоды, и иногда плодородие почвы имеет ту невыгодную сторону, что она после дождя становится вязкой и ее нельзя пахать. Напротив того, в Бизации, в Африке, мы видели, как поле, приносящее урожай сам-полтораста, вспахать которое в сухую погоду не могут никакие быки, после дождей пашет слабый ослик, причем с другой стороны запряжки лемех тянет старуха. Улучшать же землю землей, как это советуют некоторые, насыпая на тощую жирной или на влажную и чрезмерно жирную тощей и сухой, — это сумасбродство. На что может надеяться тот, кто обрабатывает такую землю?

(42) Другой способ изобрели Британния и Галлия — удобрять землю землей же, именно тем родом ее, который называется мергелем. Думают, что он насыщен плодородием; это некий жир земли, как бы железы в теле, в которых собрались жировые ядра.

Греки не оставили без внимания и этого — да и чего они не испробовали? Они пользуются в Мегаре белой глиной, которую называют левкаргилон, но только для влажной и холодной земли. (43) О той же, обогащающей Галлию и Британнию, уместно сказать подробнее.

Раньше было известно два вида, но с недавнего времени, при развившейся изобретательности, стало применяться их больше. Бывает мергель белый, рыжий, сизый, глинистый, туфовый, песчаный. Природа его двоякожесткая или жирная; испытывается то и другое рукой. Применение также двоякое — как удобрение только для злаков или также и для пастбищ. (44) Злаки питает туфовый и белый; если он найден среди источников, то обладает бесконечным плодородием, но наощупь он жесткий; если его набросать слишком много, то он сжигает почву. Следующий вид — рыжий, носящий название acaunumarga, в котором камень перемежается с тонкой песчаной землей. Камень разбивают на самом поле, и в первые годы бывает трудно жать из-за камней; зато вследствие легкости этого мергеля его привоз обходится вдвое дешевле, чем прочих видов. Его рассыпают не густо; считается нужным смешивать его с солью. Оба эти вида, будучи раз примешаны к земле, увеличивают урожайность злаков и трав в течение пятидесяти лет.

(45) Из тех видов, которые жирны наощупь, важнейший — белая земля. Она бывает нескольких родов; самая едкая — та, о которой мы сказали выше. Другой род белой земли — мел, применяемый для чистки серебра.

Добывается она из глубины, из колодцев, уходящих вниз, по большей части, на сто футов; устье у них узкое, а внутрь жила расширяется, как в рудниках. Пользуются ею более всего в Британнии. Она действует в течение восьмидесяти лет, и нет примера, чтобы земледелец дважды в жизни удобрял ею один и тот же участок. (46) Третий род белой земли называется glisomarga. Это мел валяльщиков, смешанный с жирной землей, более плодородный для трав, чем для злаков, так что, собрав жатву, на нем до следующего посева получают богатейший покос. Пока же эта земля под злаками, она не растит никаких других трав. Действует тридцать лет. В количестве, превосходящем правильную меру, ухудшает почву наподобие сигнийской земли. Сизую землю Галлия на своем языке называет eglecopala. Она добывается глыбами, наподобие камня, но от солнца и мороза рассыпается, образуя тончайшие пластинки. Эта одинаково плодородна для злаков и трав. (47) Песчаной пользуются, если другой нет, но на заболоченных участках — и при наличии другой. Убии, насколько мы знаем, — единственное племя, которое, обрабатывая плодороднейшие поля, удобряет их тем, что накладывает сверху слой, толщиною в фут, любой земли, выкопанной с глубины не менее трех футов. Но это приносит пользу не долее десяти лет. Эдуи и Пиктоны сделали свои поля весьма плодородными при помощи извести, которая оказывается чрезвычайно полезной также и для маслин и винограда. (48) Всякий мергель нужно рассыпать на вспаханной почве, чтобы его целебное действие было воспринято. Он требует также некоторого количества навоза, будучи вначале слишком жестким и плохо проникающим в травы; иначе, каков бы он ни был, он своей новизной вредит почве; да и с примесью он не увеличивает урожая в первый год. Важно и то, для какой почвы он предназначается. Сухой предпочтителен для влажной, для сухой — жирный; для смешанной подходит любой из двух родов — мел или сизая земля.

(49) Транспаданцы так ценят удобрение золой, что предпочитают ее навозу и потому сжигают навоз вьючных животных, который наиболее легок. Однако нельзя пользоваться одинаково тем и другим для удобрения одного и того же поля; и зола непригодна для виноградников и для некоторых злаков, как мы еще скажем. Иные считают, что и пыль питает виноград, посыпают пылью вызревающие гроздья и подбрасывают ее к корням лоз и деревьев. Несомненно, что в Нарбонской провинции цирций именно так ускоряет созревание винограда, и пыль там приносит больше пользы, чем солнце. (50) Есть много разновидностей навоза, и применение его дело древнее. Уже у Гомера представлен царственный старец, собственноручно удобряющий так поле. Согласно преданию, унаваживание в Греции изобрел царь Авгий, а Геркулес распространил в Италии, которая, однако, присудила бессмертие за это изобретение своему царю Стеркуту, сыну Фавна. М. Варрон отдает первенство помету дроздов из птичников, который он превозносит также и как корм для коров и свиней, утверждая, что ни от какой другой пищи они не жиреют быстрее. Можно высоко ставить наши нравы, если у наших предков были такие птичники, что их было достаточно для унаваживания полей. (51) Колумелла считает первым по качеству помет из голубятников, следующим — из курятников, а помет плавающих птиц осуждает. Другие авторы единогласно указывают для этой цели, прежде всего, извергнутые остатки человеческой пищи. Некоторые из них предпочитают мочу, в которой вымачивалась шерсть в дубильных мастерских, другие просто, с добавкой воды, и притом в большем количестве, чем то, которое подливали к вину, потому что приходится смягчать больше вредных свойств, когда к собственной ядовитости вина присоединилось еще то, что добавлено человеком. Так в этом состязании доходят до того, что человеческая пища, в свою очередь, служит для питания земли. (52) Далее хвалят свиные нечистоты; один только Колумелла их осуждает. Иные предпочитают помет любого четвероногого, питающегося ракитником, иные — голубиный. Далее идет козий навоз, потом овечий, затем коровий, наконец, вьючных животных.

(53) Такие разновидности различали древние. Вместе с тем, я не нахожу указаний на пользование свежим навозом: и здесь старение приносит пользу. В некоторых провинциях, богатых скотом, нашли лучшим просевать старый навоз через решето наподобие муки; действие времени изменяет его запах и вид даже в сторону