Затем 27–29 января Л. И. Брежнев вместе со своим бессменным референтом Галиной Александровной Дорошиной вновь работал в Кремле над докладом к предстоящему съезду, разговаривал с рядом членов Политбюро, в том числе с М. А. Сусловым, с которым обсудил распорядок его работы, в частности вопрос о том, что никто из членов Политбюро, кроме В. В. Гришина и Г. В. Романова, на нем выступать не будет, а также вновь беседовал по телефону с С. Каней о ситуации в Польше. А уже 2 февраля по решению Политбюро Л. И. Брежнев уехал для лечения и отдыха в Кисловодск, где пробыл до 13 февраля[1174].

Опять-таки судя по записям секретарей из брежневской приемной, начиная с 14 февраля 1981 и вплоть до начала партийного съезда Л. И. Брежнев каждый день, в том числе в субботу и воскресенье, приезжал утром на работу в Кремль и до вечера работал с помощниками над своим докладом, говорил по телефону с целым рядом членов Политбюро, а накануне съезда в два захода принял группу первых секретарей рескомов и обкомов партии, в том числе Г. А. Алиева, М. З. Шакирова, Л. А. Бородина, А. С. Дрыгина, В. Г. Клюева, В. С. Макаренко, Ю. Н. Баландина и В. К. Гусева.

23 февраля — 3 марта 1981 года в Кремлевском дворце съездов состоялся последний при жизни генсека XXVI съезд КПСС, прошедший в традиционной манере. Сначала с Отчетным докладом ЦК выступил Л. И. Брежнев, после его «обсуждения» с уже привычными славословиями в адрес генсека выступил глава советского правительства Н. А. Тихонов, который произнес аналогичный доклад об «Основных направлениях экономического и социального развития СССР на 1981–1985 годы и на период до 1990 года», и, наконец, после его обсуждения с Отчетным докладом Центральной ревизионной комиссии КПСС выступил ее председатель Г. Ф. Сизов. В последний день работы съезда, опять же по традиции, прошли выборы в новые составы ЦК и ЦКК, списки которых было поручено зачитать А. П. Кириленко. Причем, как уверяют ряд делегатов и гостей этого съезда, в частности М. С. Горбачев, В. В. Бакатин и А. С. Черняев, выступление Андрея Павловича вызвало сначала недоумение, а затем и хохот всего зала, в том числе Л. И. Брежнева, поскольку «он перевирал почти каждую фамилию, ставил совершенно немыслимые ударения даже в самых простых русских фамилиях», а «некоторые читал по слогам»[1175]. Конечно, тогда все это привычно списали «на старческий маразм» А. П. Кириленко. Однако в данном случае эта «шутка» была, что называется, в точку, так как, по свидетельству академика Е. И. Чазова и генерал-майора М. Т. Медведева, у А. П. Кириленко стала прогрессировать атрофия головного мозга, приведшая в конечном счете к потере памяти и способности к рациональному мышлению[1176].

Сразу после окончания работы съезда состоялся организационный Пленум ЦК, в состав которого было избрано беспрецедентное количество человек: 319 членов и 151 кандидат в члены. На Пленуме, как всегда, были избраны Генеральный секретарь ЦК, которым уже в четвертый раз стал Л. И. Брежнев, и персональный состав руководящих органов — Политбюро и Секретариата ЦК[1177]. Состав членов Политбюро ни на йоту не изменился, и его членами вновь стали 14 человек: Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, М. С. Горбачев, В. В. Гришин, А. А. Громыко, А. П. Кириленко, Д. А. Кунаев, А. Я. Пельше, Г. В. Романов, М. А. Суслов, Н. А. Тихонов, Д. Ф. Устинов, К. У. Черненко и В. В. Щербицкий. Аналогичная картина была и с кандидатами в члены Политбюро, которыми остались 8 человек: Г. А. Алиев, П. Н. Демичев, Т. Я. Киселев, В. В. Кузнецов, Б. Н. Пономарев, Ш. Р. Рашидов, М. С. Соломенцев и Э. А. Шеварднадзе. Также не произошло никаких изменений и в составе Секретариата ЦК. Помимо генсека, секретарями ЦК остались те же 9 человек: М. С. Горбачев, А. П. Кириленко, М. А. Суслов, К. У. Черненко, В. И. Долгих, М. В. Зимянин, И. В. Капитонов, Б. Н. Пономарев и К. В. Русаков.

Такой расклад сил в верхнем эшелоне власти существовал почти целый год, пока совершенно неожиданно для многих поздним вечером 25 января 1982 года во время плановой госпитализации в Центральной клинической больнице не скончался Михаил Андреевич Суслов, который в негласной табели о рангах уже давным-давно числился вторым секретарем ЦК.

Почти все годы брежневского правления именно М. А. Суслов бессменно вел все заседания Секретариата, а в отсутствие генсека — и Политбюро ЦК, являясь непререкаемым авторитетом не только для многих аппаратчиков ЦК, но и для самого Л. И. Брежнева. Как свидетельствует целый ряд очевидцев, процедура проведения всех этих заседаний «была организована четко, собранно и обычно длилась не более полутора часов», поскольку М. А. Суслов к проведению всех этих «заседаний готовился чрезвычайно тщательно и контролировал их ход»[1178]. Конечно, М. А. Суслов был уже немолод, и в конце ноября ему должно было стукнуть 80 лет. Но, даже несмотря на столь почтенный возраст, «никто не мог упрекнуть его за какие-то промахи или потерю работоспособности», так как в одно и то же время он продолжал регулярно ездить на работу в ЦК и частенько работал даже по субботам. Хотя, как гораздо позднее уверял его зять Леонид Николаевич Сумароков, он уже «твердо решил» по достижении 80-летнего возраста выйти на пенсию, подав тем самым пример другим престарелым «товарищам по Политбюро» и инициировав «реформу власти» в стране[1179].

Суть этой реформы, по утверждению того же Л. Н. Сумарокова, состояла в том, что накануне сусловского юбилея, где-то в середине ноября 1982 года, будет созван запланированный Пленум ЦК, посвященный переформированию высшей власти в самой партии. В частности, предполагалось, что в партийный устав будет введен пост Председателя партии, который займет Л. И. Брежнев, а на пост Генерального секретаря ЦК будет избран другой — более молодой — член высшего руководства, хотя пока не было до конца определено, кто именно. Тем самым, по замыслу М. А. Суслова, с одной стороны, была бы сохранена преемственность власти, исключившая неизбежную внутрипартийную борьбу за эту власть, а с другой стороны, произошла бы столь необходимая смена поколений в высшем руководящем звене, которая позволила бы «преодолеть или существенно смягчить все более зреющий кризис власти»[1180].

Вероятно, как уверял давний и самый близкий сусловский помощник Степан Петрович Гаврилов, именно об этом М. А. Суслов и планировал говорить с Л. И. Брежневым во время их встречи, запланированной на 22 января 1982 года. Но, как известно, эта встреча так и не состоялась по причине смерти М. А. Суслова. Хотя другие авторы утверждают, что предметом этой несостоявшейся беседы должна была стать «проблема» дочери генсека, о чем мы расскажем чуть ниже. При этом довольно странные обстоятельства ухода М. А. Суслова из жизни уже давным-давно стали предметом различных пересудов. И даже А. Н. Яковлев писал, что «исключать того, что ему помогли умереть, нельзя»[1181]. Подобного рода пересуды родились из-за убежденности многих мемуаристов и историков в том, что для Ю. В. Андропова, который «уже давно и неудержимо рвался к высшей власти», М. А. Суслов был самым «непреодолимым препятствием на этом пути», и его надо было обязательно и как можно скорее убрать[1182].

Предыстория ухода М. А. Суслова из жизни была такова. 8 января 1982 года он вернулся из поездки в