ли не самым большим достоинством, а сейчас столько умников развелось, которые какие только гадости не делают, что мы уже думаем: «Ну нет, погодите, это смотря какой ум!» А настоящий ум (то есть высокий уровень) — это такое «горе», которому радоваться надо. Так думаем мы, уже вооружённые уровневыми представлениями. Да, проблем у ума и порядочности много, но это же проблемы Высоты! К сожалению, отношение к Высоте изменилось таким образом, что сегодня впору писать «Ещё большее горе от ума».

Без уровневых представлений в принципе не разобраться в том, что представляют собой общественные теории, и откуда они взялись. Мучимый завистью и ненавистью, Маркс сочинил новую религию классовой борьбы, которая якобы является движущей силой истории. Побудителем «классовой борьбы», которую с таким упорством разжигал Маркс, является, конечно, бесправие и униженность угнетённых, но и в не меньшей степени неприязнь низких, доходящая у низменных до ненависти к высоким. Для низменных «классовая борьба» всего лишь прикрытие их разрушительных намерений. Невольно вспоминаются слова Маркса: «Презрение к самому себе, это змея, которая никогда не даёт покоя, вечно гложет сердце, отравляет нам всякую радость жизни и переполняет сердце ядом человеконенавистничества и отчаяния». Интересно, о ком это он?

Стихийно к пониманию уровневой организации общества пришла какая то сравнительно небольшая часть учёных. Вот один пример из статьи «Немного музыкальной социологии» Л. Сабанеева. «По отношению к искусству в СССР принята демократическая установка — ставка на вкус широких масс. Это естественно, потому что правящие круги там стоят на иерархически самой низкой ступени вкуса. Этот примитивный, дурной вкус — их вкус. И они его защищают и пропагандируют… Так называемая «серьёзная музыка» доступна ограниченному кругу лиц, как и высшая математика. Она антидемократична, так же как и высшая математика, иерархична по существу и безвредна для масс, ибо до них не доходит до того момента, когда они встанут на достаточную иерархическую высоту. А до тех пор она не только оставляет их равнодушными, но даже вызывает неприятные эмоции» (курсив мой, автор). Ценность этого высказывания, пущенного вскользь в совсем небольшой статье, в том, что она итожит жизненный опыт широко образованного представителя подлинной элиты: математика, композитора и музыкального критика высочайшего уровня, к чьим суждениям поневоле испытываешь высокую степень доверия.

Хотя, с другой стороны, кто его испытывает, и кто вообще знает что то о Л. Сабанееве? О своих высоких мы мало что знаем, нам все уши прожужжали, все мозги пропилили лениными, сталиными, ельциными, и нам уже кажется, что никого другого в нашей истории, кроме этих одиозных фигур не было. А так как далеко не всегда вместе с их именем упоминается знак их деятельности, они остаются в сознании широких масс, как соль нашей истории. А она другая. Самое существенное созидательное не ими сделано. Если бы были предприняты реальные попытки разобраться в вопросе кем Россия стоит, это неизбежно привело бы нас к уровневому мышлению. Иначе на этот вопрос не ответить.

У автора есть серьёзные основания полагать, что он совершил уровневую революцию. Она привела к трём фундаментальным изменениям в понимании и оценке человека. Произошло это в результате введения: 1. знака, 2. уровня деятельности, 3. метода оценки деятельности человека. Последний заключается в определении К1 (или уровня деятельности), но что принципиально важно — по результатам деятельности. Все науки, связанные с человеком тщательно избегали оценки его деятельности, ссылаясь на то, что это лежит за рамками их дисциплин: оценивать — это уже вычислять, а наше дело описывать. В отличие от тех, кто изучал, те, кому надо было делать дело, ориентировались на результаты. От Наполеона подчинённым приходилось слышать: «Добивайтесь успеха, я сужу о людях по результатам их дел». А по чему, собственно, ещё можно судить? И неважно, что наука не умела измерять результаты, крупные деятели умели это делать, пользуясь своей интуитивно построенной шкалой. Теперь появилась возможность замены этих индивидуальных шкал на единую уровневую шкалу.

Уровневость неизбежна, уровневое разнообразие необходимо, чтобы образовывать жизнеспособные системы. Деятели нижних уровней так же нужны в ней, как и высоких. У каждого своя функция. Нашей задачей становится описать эту разность, понять её природу и механизмы её влияния на наши поступки и, в конечном счёте, на судьбу систем, в которые мы включены. К этому нас подталкивает неизменное крушение всех общественных теорий, которые были когда-либо и кем-либо созданы. Наиболее показательны «век разума», окончившийся кровавой революцией и патологически агрессивной империей; строительство в России «самого передового строя без эксплуатации человека человеком»; построенное на Западе ещё одно «самое передовое», но уже демократическое общество, культивирующее государственный терроризм, и впитывающее, подобно губке, все известные пороки.

Что же самое существенное в человеке эти теории не поняли? Как это порой бывает, ответы на самые сложные вопросы оказываются неожиданно простыми. Всё дело всегда в разнице уровней. Но до понимания того, что без оценки уровня при достигнутой сегодня невероятной сложности и запутанности деятельности невозможно создание жизнеспособных человеческих систем, общество ещё не поднялось.

Путь к пониманию того, что из себя представляет какой-то конкретный деятель, лежит через определение его уровня. То, что человек представляет собой, зависит от его положения на главной шкале человеческой жизни. Как следствие избирательного общения с людьми определённого уровня, формируется ваше представление о системе в целом. В любой стране есть деятели почти всех уровней. С какими вы общаетесь, так вы эту страну и воспринимаете. В 90‑е годы россияне хлынули на курорты и в европейские столицы. Но это был не средний, хорошо образованный и во многих отношениях более просвещённый, чем его европейский аналог, класс, а «новые русские». По ним стали судить о России. И оценки были не слишком лестные. Объяснить иностранцам, что это не русские, а «новые русские» невозможно. Вас просто не поймут: человеку трудно осознать, что новое может так кардинально отличаться от старого, да ещё в худшую сторону. И тут неизбежно возникает ещё один вопрос, а «старые»-то русские куда делись?

Жить как можно выше — наилучшая стратегия. Уровень надо повышать и повышать. Везде, всегда и во всём. В этом наше единственное спасение. И это рано или поздно будет понято теми, кто по своей природе являются созидателями. Другого пути к спасению нет. Только путь самоорганизации, центрами кристаллизации которой являются деятели высоких уровней. «Если нет Бога, то нет и человека», — говорил Ф. Достоевский. Бог для него был воплощением Высоты. Мы бы сказали: «Нет Высоты — нет человека». Из высоких создаётся подлинная элита, выделяются естественные лидеры, ими строятся великие системы, ими