с прежней, – но не лишённой ярких красок. Дом, отданный под бордель, она обожала и считала очень уютным. Он действительно сильно отличался от многих увеселительных заведений такого типа.

Здесь не висела атмосфера отчаяния, страха, нужды и отвращения.

– Бордель? – Милаш решил, что подруга шутит. – Инан, ты серьёзно? Женщина твоего происхождения, положения и заслуг…

– Какого происхождения? – неприязненно прищурилась оборотница. – Титул и богатство – не залог хорошего происхождения.

– Прости, – Милаш поспешил отойти от запретной темы. – Но про бордель… ты же пошутила? Ты же говорила, что хочешь чем-то помочь этим женщинам…

– А ты думаешь, что после того, как они продавали себя, кто-то их признает? – подруга ехидно вскинула брови. – Даже если я пристрою их подмастерьями и они выучатся ремеслу, в городе никто не забудет, кем они были раньше. Захочет ли добропорядочная горожанка кормить хлебом, который испекла бывшая шлюха, детей и мужа? Пожелает ли девица облачиться в ткань, которую выткала раскаявшаяся проститутка? Их шанс начать новую жизнь – уехать из столицы далеко-далеко. Туда, где их точно никто не знает. Тогда их хлеб будут покупать, тканями восхищаться, и у них будут средства для жизни. Многие ли могут позволить себе уехать?

Давний разговор всплыл в памяти, когда Милаш следил за танцующей походкой Ейры. Инан умела выцеплять из серой толпы уже не мыслящих о другой жизни женщин тех, кто ещё не отчаялся. Она давала защиту, давала кров, возможность заработать и, главное, чему-то научиться. В столице Инан знали все более-менее толковые ремесленники. Её имя трепали порядочные горожане, и её же с почтением называли госпожой люди с не столь безупречной репутацией.

Инан давала шанс тем, кто выбрал не ту дорогу.

Она не врала, не обещала, что общество примет их.

Она лишь спрашивала: «Тебе нравится твоя жизнь?».

Она даже не говорила: «Тогда меняй её». Большинство живущих в теневом мире не представляли, что делать. А Инан знала. «Иди к мастеру Ирдану. Он будет ждать тебя завтра. Стащишь хоть черепок, сама пришибу». «Переезжай в Генору. Если хочешь остаться здесь, будет сложнее».

Инан всегда о ком-то заботилась. Вилась как орлица над гнездом. Они так и сдружились. Сепуш и Милаш только-только прибыли на Везейскую заставу с прежнего места службы, и она взяла их под своё крыло.

– В Раммаш, в Раммаш, – радостно подтвердила Ейра. – Госпожа согласилась на уговоры наагариша Ллелсэ, – наездница скорее по привычке, чем из желания соблазнить, игриво стрельнула глазами на невозмутимого нага.

– Так и сказала? – не мог поверить Милаш.

– Передала, – вздёрнула носик Ейра. – Но если бы была не согласна, мы бы уже об этом знали. Разнесла бы здесь всё!

Милаш и Сепуш одновременно с подозрением прищурились на нага. Тот ничуть не впечатлился.

– А где сама Инан? – поинтересовался туманник.

– Спит, – Ллелсэ кивнул в сторону паланкина.

Один из троллей в тяжёлой чёрной кирасе двумя пальчиками приподнял полог, открывая вид на безмятежно спящую оборотницу.

– Из-за ранения она очень и очень, – прозвучало слишком многозначительно, – много спит.

– М-м-м, – понимающе протянул Милаш. – Так она может проспать всё самое интересное.

Некоторое время мужчины проникновенно смотрели друг на друга, и Милашу показалось, что в глазах нага мелькнуло что-то красное и очень опасное. Наагариш определённо знал, какими друзьями они с Инан были. Виконт не заметил ревности, лишь чисто интуитивно почувствовал предупреждение.

– Надеюсь, мы сможем приехать к ней в гости?

– Возможно.

Друзья переглянулись и одновременно расплылись в довольных улыбках.

– Тогда не будем тревожить её сон, – легко решил Милаш. – Хорошей дороги.

Уголки губ нага едва заметно приподнялись.

Пришла пора и Инан оказаться под защитой и заботой.

Шагая в обратном направлении, Милаш тихо поинтересовался у друга:

– Думаешь, он знает про нас и Инан?

– Наверняка.

– Ревнивый?

– Не замечал за ним. Довольно хладнокровный и терпения ему не занимать, – осмотревшись, Сепуш прошептал: – Ходят слухи, что его мать из вампирского племени. Если что, спокойно сожрёт, а косточки закопает и не будет мучиться угрызениями совести.

– А мне он нравится, – оценил Милаш. – Хорошо бы ещё, чтобы ему упорства хватило…

– Упорство у них семейное, – перебил туманник. – Его отец сто лет ждал согласия его матери на брак.

– Ого! – восхитился Милаш.

Сепуш прищурился и ехидно дополнил:

– Ллелсэ как раз к тому моменту сто один исполнилось.

День стоял погожий. Солнце светило с чистого голубого неба, дул прохладный ветерок, и по парку разносился приятный запах скошенной травы и вскопанной земли. На самом деле трава и цветы были смяты, а земля перерыта обломками, но вспоминать об этом никому не хотелось.

Несмотря на хорошую погоду, гуляющих было очень мало. Гости всё ещё опасались высовывать нос из покоев, часть из них вообще предпочла остаться в городе. Главы посольств же пребывали на собрании, где негодовали и выслушивали императорские извинения и объяснения.

Дейна и Шерр сидели на скамеечке и пялились на сидящего напротив Ронта. Тот выглядел весьма спокойно для похитителя принцессы, на взгляд Дейны, даже нагловато себя вёл. Развалился вальяжно, светил улыбкой и накручивал белые пряди на палец. Шерр смотрел на новоявленного кузена благодушнее: общее разочарование и выпитое после вино сближают.

Ронт прибыл во дворец вместе с графом Рианом полчаса назад. Граф ушёл беседовать с его высочеством Шеиданом, а племянника оставил снаружи, чтобы глаза не мозолил и не раздражал и без того раздражённых особ.

– Да ладно тебе, Дейна, не отравляй его взглядом, – брат пихнул сестру в плечо.

– Она мне тоже никогда не нравилась, – хмыкнул Ронт. – Аррекс же…

Шерр возмущаться не стал. Кузен хоть улыбаться не перестал, но в глубине глаз мелькнуло что-то злое, и вспомнился предрассветный разговор более суток назад.

– А чего мне вас любить? Моя мать была второй после вашей матери. А потом ей предпочли третью.

Дейна нехорошо прищурилась. Родство со смазливым виконтишкой, который ухлёстывал за принцессой из любви к её богатству и знатности, хранительницу не радовало. Она бы даже сказала что-нибудь ядовитое, но… смущало, что принцесса оказалась принцем.

Она бы вообще не сидела в компании виконта, но господин Вааш насильно спровадил её в парк на время, пока лекарь осматривает Ссадаши. Тот слегка пришёл в себя, был очень раздражительным