— вклинился Эмо.

Просто потрясающая наглость! Я бы на их месте не отсвечивал, а они лезут свое любопытство удовлетворять!

Но кроме меня это, похоже, никого не волновало, Анко ненадолго задумалась, но прежде нее Третий сказал:

— Саске-кун. Ему нужен он?

— И вы так спокойно об этом говорите? — не сдержался я, раз уж моим знакомым позволено реплики вставлять.

Громкий писк и искаженный голос сообщил о том, что меня просят срочно явиться в медпункт.

Извинившись, я с радостью помчался на работу. Слушать брехню Третьего — себя не уважать, если можно откосить! Тем более незачем у него перед глазами маячить и забивать на свои прямые обязанности. Он, как-никак, Большой Босс.

Кроме Гаары ничего интересного в первый день я не увидел, да и с Анко не получалось уединиться. То она занята, то я. Да и подходящих мест не так много, как хотелось бы. Вообще мы собирались тихо прокрасться в пустующий люкс Третьего, но он, зараза такая, решил остаться.

Покусанных, истощенных и раненных генинов таскали и днем и ночью. Но не всех даже чудеса ирьенинов могли спасти. На моих руках умер парнишка из Конохи, которого почти досуха выпили гигантские пиявки. Эти твари были размером с крупную кошку, а, отожравшись, увеличивались вдвое, и почему-то жили в кронах деревьев, а не в воде. Чокнутые и омерзительные твари! С него-то и начался отсчет списка тел для морга Госпиталя. Маленький свиток с одним иероглифом "Ши" тогда занял место в подставке для свитков и в моей памяти. Холодильника для тел тут не было. Только куча свитков, способных вместить в себя не один десяток мертвых тел. Уродский экзамен...

За эти пять дней я неистово возненавидел полигон сорок четыре. Надеюсь, что никогда больше мне не придется вновь его посетить!

Конечно, работа занимала большую часть моего времени, да и друзья-ирьенины тоже меня отвлекали от непрошенных мыслей, но в свободное время я сразу же шел к Анко. После встречи с Орочимару она больше из башни не выходила, координируя подчиненных по рации или просто отдавая приказы.

— Вообще не понимаю, о чем думали их сенсеи, — сокрушался я, лежа на коленях девушки, — сегодня еще на пять трупов больше стало. От одного только мокрое место осталось и помятая пластина хитай-атэ. Нам кусок поляны притащили, чтобы мы хотя бы его кости собрали для похорон.

— Тш-ш, — ласково погладила девушка по волосам. — Ничего не исправить. Не изводи себя. С Наруто точно такого не случится.

— Не случится, но я и за остальных тоже боюсь. Хината слабенькая, но у нее хотя бы бьякуган и два следопыта в команде, — я засомневался в своих словах, — наверное, должны справиться. И Куренай не Какаши. У нее, по крайней мере, мозг есть. А вот на кой биджу сюда десятых послали, я не понимаю. Они же слабее всех. И где был хваленый ум Нара?

В двери снова кто-то ворвался с бумагами и, стараясь не обращать на меня внимания, начал доклад. Поначалу меня пытались выпроводить, когда я так в первый день пришел, но Анко рыкнула, и все заткнулись.

Парень, имени которого я так и не узнал, сбивался, зачитывая что-то с листа, и завидовал так, что у меня против воли вылезла гаденькая улыбочка. Люблю, когда мне завидуют. Такая радость перебивает чужие эмоции и работает не хуже, чем блок.

Анко в это время задумчиво наглаживала мою голову, иногда почесывая за ухом. Когда она сильно уставала, мы менялись местами, и уже с моих колен она что-то говорила в рацию и кого-то отчитывала.

Ночью стычки участников сводились к минимуму. Вероятно, это было связано с живностью, выходившей ночью перекусить. Будь я на месте генинов, я бы тоже окапывался на ночь где-нибудь, а уже утром выходил на охоту за вторым свитком.

Зевнув, Анко пробормотала что-то неразборчиво и спросила:

— Что говорил Татами, когда заходил сюда в последний раз?

— Эм, а только что был кто? — задумался и, как бы оправдываясь, сознался. — Я не слушал. Это же не моя работа.

Девушка фыркнула, щелкнув меня по носу, и сказала, что я плохой шпион. В шутливой потасовке на тему кто за кем должен был следить я стиснул раздраженную Анко в объятьях.

— Вместо того, чтобы меня пытать, позови этого Иваши, пусть повторит. Я честно не помню, что он говорил.

Анко тяжко вздохнула и расслабилась, прикрыв глаза, точно решила поспать.

— И пусть тебя кто-нибудь подменит, — я осторожно вынул ее наушник и залечил начинающееся раздражение в ухе. — Тебе нужно поспать.

— Нет, со мной все нормально! — сказала она, примостив голову мне на колени.

— Ты скоро на людей бросаться будешь. Или уснешь так крепко, что тебя недобудятся.

Анко явно была непривычно загружена, а вот я в последнее время все чаще страдал от безделья. Кончилась не только моя смена, но и пациенты. Все, кто по неосторожности или собственной глупости могли покалечиться, уже находились в медпункте. В каком виде — это уже совсем другая история.

Отсыпаться Митараши отправилась в маленькую каморку выше комнаты с телевизорами. Персонал высшего порядка старались размещать компактно около этого зальчика, будто боялись, что кто-то оттуда что-то сопрет.

Рухнув на матрас, девушка закашлялась от облака пыли и, зло бурча, свернулась в клубок.

— Мне уйти?

— Нет, останься, — с таким жалостливым видом протянула Анко, что мне на миг почудилось, будто она плачет.

После осторожных расспросов выяснилось, что жжется "эта гадость на плече" и Анко снова вспоминала учителя.

— Он преступник, мразь, чудовище, но... почему он так меня бросил? Как ненужную вещь! А может, прогнал? — взглянув, как побитый щенок, она отвернулась, пряча слезы. — Я ведь тогда совсем маленькая была. Это так... так обидно! Будто кусок воспоминаний вырвали. Не знаю, как я оказалась на том пляже одна. Не помню ничего.

Сейчас девушка напоминала беспризорника, который живет на пыльном чердаке.

Водой из фляжки