но в ее голосе звенел металл, когда она отдавала приказы чуунинам, носившимся с записями с видеокамер и бумажками.

АНБУ нас оставили быстро, так что они уже не слышали, как серошинельный шиноби удивлялся новому рекорду прохождения.

— 97 минут! — точно как в манге, сказал чуунин, чуть ли не носом елозя по экрану.

Двинутый на всю голову паренек проложил кровавую тропинку от ворот до самой башни. Он просто пер напрямую, как танк, и убивал всех подряд. От продемонстрированных кадров всем стало как-то не по себе. Я нарушил молчание, и подавив дрожь, сказал нарочито небрежно:

— Чего тут удивляться, если пацан — джинчурики Суны. Кандзи на лбу, бутылка за спиной — это Гаара.

— Откуда ты знаешь? — полюбопытствовала Анко, грея холодные пальцы в моих ладонях.

А ее подчиненный задумчиво теребил черную козлиную бородку, всем своим видом показывая, что ему тоже любопытно.

— Потом расскажу, — покосился я на лишние уши. — Ну, все. Руку лучше не напрягать хотя бы дня два.

— Иваши, выйди, пожалуйста — сказала Анко, поморщившись, как от боли.

— Рука? — в два голоса встрепенулись я и Иваши.

— Нет, — потянулась она к вороту, невинно похлопав глазками, но заметив, что подчиненный так и не свалил, отчеканила. — Иваши, ушел!

— Я же сказал, не двигать, — мягко остановил я ее, силясь не заржать от такого контраста эмоций. — Забудешь еще раз, я тебе руку зафиксирую, как при переломе.

— Уже ушел, — ехидно пропел этот тип, закрыв за собой дверь.

Анко вымученно улыбнулась, наклонив голову. С такими печатями я дела не имел, так что мог только дать обезболивающее. Лезть чакрой в творенье Орочимару — все равно что в щиток под напряжением. Сам не пострадаешь, так щит выгорит.

А Узумаки-то пояснений не давали, что делать, если с печатью рядом появится ее создатель.

— И ты не спросишь, почему она потемнела? — прошептала девушка, заглядывая в глаза.

— Если ты сама не захочешь рассказать — нет, — так же тихо сказал я почти в губы.

— Не увлекайтесь, — посмеялся Иваши, когда мы вздрогнули от его голоса. — Больше пяти минут вам не дадут.

— Татами, — став пунцовой рявкнула Анко, — я же просила выйти!

— Теперь точно ушел. Забыл тут...

— Иваш-ши-и... — шибануло от девушки КИ. И только тогда этот надоеда нас оставил.

Успокоившись, Анко спросила про Гаару, а я солгал ей, что искал информацию о других джинчурики из-за Наруто.

— Так и узнал о Гааре, — я перетащил девушку с дивана себе на колени. — А теперь ты расскажи, что на самом деле случилось. Я ни за что не поверю, что тебя поранили какие-то животные или участники экзамена. Кроме Гаары, никого по-настоящему опасного среди них нет, а ты с ним явно не встречалась.

— А Наруто? — попыталась она все перевести в шутку.

Вместо ответа я промолчал, а Анко вскоре заговорила сама:

— Это был Орочимару, — сказала она так тихо, что я едва расслышал.

Как и в каноне, Анко безрассудно ринулась в бой и выжила только потому, что бывший сенсей не хотел ее убивать и тигров вовремя обездвижили.

— Еще и тигры, — вздохнул я, бережно прижимая девушку к себе. — Чуть не убили и чуть не съели.

Анко совсем притихла, склонив голову.

Задумчиво перебирая аметистовые пряди ее волос, я пытался вспомнить, что мне известно о судьбе Анко после экзамена, и отчетливо понял, что ничего. Будто ее и нет вовсе. Это меня пугало.

— Солнце мое, о чем ты вообще и каким местом думала, когда решила в одиночку идти убивать Орочимару? Он ведь намного сильнее тебя.

От Анко отчетливо потянуло чувством вины, а мне только это было и нужно.

— Подумать только, я чуть было тебя не потерял.

— Прости, — шмыгнув носом, она крепко обняла меня за шею.

“И ты прости, — подумал я, утешая Анко, — что расстраиваю, но я надеюсь, что после случившегося ты начнешь думать головой и не будешь так же безрассудно бросаться в бой. Я боюсь тебя потерять”.

Татами заглянул к нам еще один раз, но под моим выразительным и недобрым взглядом смылся, даже не подав голоса.

Виноватая или смущенная Анко — это крайне милое и нежное существо, которое трудно не затискать до смерти. Вот только перед подчиненными ей в таком виде появляться нельзя. Она не имеет права выглядеть слабой.

Слезы высохли быстро, и даже носик девушки скоро пришел в норму, но покрасневшие глаза пришлось лечить.

Решив вместе с Анко посидеть на посту, я неотрывно следил за группой мониторов, показывающих ворота в башню. Это в каноне седьмые едва не продули, когда пришли последними, а тут вполне могли явиться раньше. Во всяком случае, я на это надеялся.

Казалось мы всех отвадили, чтобы побыть наедине, но тут явился ОН!

В комнату чинно вплыл правитель всея Конохи, мастерски скрывая беспокойство. Он не удостоил Эмо и Дикобраза, которые ему двери распахнули, даже взглядом: словно они всегда так делают.

Эти двое прямо как телохранители. Им бы глухие черные очки и витой проводок в ухо, как в фильмах, да черные костюмы, и тогда вообще не отличить.

— Ирука-кун, выйди, — скомандовал Третий, загородив обзор, так что мне пришлось встать с диванчика и отойти.

— Не нужно, Хирузен-сама, — сказала Анко, поймав меня за полу форменного халата. — Он знает об Орочимару.

Мои старые знакомые осмелели и подошли ближе, а Третий не стал возражать. Видимо, раз я остался, то и этим тоже можно остаться? Не понимаю его логики.

— Кстати говоря, — сказал Дикобраз, — Орочимару, это же один из легендарной троицы? Но я слышал, что он умер.

— Что ему тут надо?