Еще мучительный сон покоя не дает, каждую ночь снится. И не только. Внутри поселилось чувство, что она что-то упустила. Очень уж мутная история с освобождением получилась. Нет, сначала все показалось понятным. Богач увидел сон, в котором святая Лея «потребовала» освобождения пленников. Только вот Аристарх не похож на набожного человека. Скорее он ради выгоды готов душу черту заложить, а тут – по доброте душевной отпустил, да еще и деньги подарил. Второй день в душе Тисы словно сверчок пиликал: «странно», «подозрительно», «не сходится».

Своими мыслями на сей счет она решила поделиться с Климентием. Оставив Поню под присмотром Алевтины и Натки, которые клятвенно обещали баловать и не спускать глаз с ребенка, Войнова отправилась в клуб. Никаких колясок. Только пешком. Пусть учитель с некоторых пор несколько утратил ее доверие, как и заведующий школы одаренных, но он единственный, кто поймет ее опасения. Потому что был там, потому что видел Фролова и знает его способы уговаривать.

– Я понимаю, – тщетно пряча тоску в зеленых глазах, согласился блондин в ответ на ее слова. – Вам действительно стоит уехать. В Оранске тебе с ребенком оставаться небезопасно. Завтра Аристарху приснится еще какой сон, и он решит продолжить начатое. Так что… уезжайте.

Клим замолчал. Отвернулся к полке, делая вид, что весьма заинтересовался стопкой книг.

Тиса кивнула, приняв окончательное решение.

– Значит, поеду домой, к отцу.

Да. Домой, в Увег, где каждый пригорок знаком и родные стены греют. Где подружки растят детей, старик Агап варит, как и прежде, снадобья, а Камилла печет сдобные пироги. Где все понятно и просто.

– Надеюсь, вы мне напишете письмо, как доберетесь. – Клим положил на стол книгу с печатью Гатчиты на обложке, погладил вензель красивыми тонкими пальцами.

– Напишу, – с грустной улыбкой пообещала видящая.

– И когда собираетесь выехать?

– Послезавтра.

– Разреши довезти вас до станции?

Тиса согласилась. И почему после всех передряг, в которые втянул ее этот увлеченный курганом человек, она ощущает себя виноватой? Собираясь покинуть клуб, еще раз взглянула на книгу и задумалась. Вензель, похожий на кобру…

– До встречи, – прошептала девушка и накинула на плечи свое пальто, уже слишком теплое для такой солнечной весны.

Что ж, теперь она знала, где именно располагается курган, но говорить об этом Климу пока не собиралась. «Прости меня, учитель. Но я не уверена, что Мо Ши не уговорит тебя еще раз продать оборотней взамен очередного денежного поощрения».

* * *

Теплая погода, почти майская, напомнила о том, что к поездке нужно обновить гардероб себе и дочке. И следующие часы Тиса решила посвятить покупкам. Люся и Клара вызвались составить ей компанию. И если бы не они, то, покупая с легкостью вещи Поне, себе бы видящая точно пожадничала взять два новых платья и чудесное легкое приталенное пальто из тонкого сукна.

– Тебе оно очень идет, – щебетала Перышкина, расхваливая покупку. – И все же жаль, что ты уезжаешь. Я так рассчитывала, что ты будешь на нашей с Ильей свадьбе.

– Ничего, Люси. Зато ты напишешь Тисе письмо и расскажешь в мельчайших подробностях, как все прошло, – усмехнулась брюнетка, подойдя к зеркалу и прикладывая к себе черное платье.

– Точно, – хлопнула та в ладоши, – я так и сделаю!

Войнова забрала сверток из рук угодливого продавца и обернулась к Кларе.

– Тебе не кажется, что у тебя достаточно черных платьев? Можно подумать, что ты носишь траур.

Образцова стрельнула ироничным взглядом.

– Предлагаешь разодеться в рюши и цветочки?

Мда, как всегда, в своем репертуаре.

– Можно и без рюш обойтись. Рискни хоть раз отступить от своих закостенелых вкусов.

– Кто бы говорил, – хохотнула девушка, но черное платье вернула продавцу.

Тиса указала на другое, нежно-кораллового цвета, строгого покроя, с белым воротничком-стойкой. Брюнетку в таком платье невозможно не заметить. Этакая строгая романтика.

– Ладно, возьму, – проворчала Клара, выкладывая денежки на стойку.

Домой Войнова прибыла в нанятой коляске и вечер посвятила примерке. Вещи, которые она купила Поне, подошли, что не могло не радовать. Малышка рассказывала, как лепила пирожки с тетей Алей и Натой, а потом во дворе с Устином рассматривала жука. Поздний вечер завершился колыбельной для дочки и поиском близких. Скоро она их всех увидит – отца, Ганну, деда Агапа, Зою, Марику, Камиллу, даже погодника Филиппа, который продолжал нести службу наместного вэйна в Увеге. Всех, но только не Рича. И не Демьяна. Тиса глубоко вздохнула, в который раз перевернувшись с боку на бок. Даже в этом жутком сне, где он пропадает за белоснежной вьюгой, она не видит его лица. Только спину. С силой зажмурила глаза, чтобы не разреветься. Единый! Рядом с ребенком она не имеет права быть слабой.

* * *

Поутру в гости во флигель забежал Устин и остался на завтрак у постоялицы. Затем дети убежали во двор кормить пернатых обитателей курятника, а Тиса в одиночестве вымыла посуду. Улегшееся было за хлопотами, вернулось ощущение, что богатей их отпустил неспроста.

В конце концов, не придумав ни одной правдоподобной причины великодушному поступку Фролова, видящая взялась за памятованы. Она вспомнит в подробностях тот день и, возможно, найдет объяснение. Или же успокоится.

Сцена, в которой Аристарх отпускает их на все четыре стороны, не приблизила ее к отгадке ни на ноготок. Однако интуиция твердила: «Смотри еще, внимательнее!» Тогда Войнова прошлась по воспоминаниям всего дня, начиная с утра. Испытывая смущение, снова пережила близость учителя. Блондин был точно не в себе в тот момент. Теперь ей было его жалко. «Ох, Климентий Петрониевич, жениться тебе надо, – вздохнула, – но только не на мне».

Устало убрав руку с маминых часиков, видящая какое-то время задумчиво смотрела на серебряные стрелки. Затем с упрямством снова взялась за стеклянную крышку с тоненькой трещиной.

Чертог обступил ее всеми шестью зеркальными стенами, засветил над головой люстрой. «Колдун недостоин твоей любви. Я люблю тебя сильнее, чем он, – шептал ей жарко Клим, но Тиса на сей раз оставила речи без внимания. Бросила короткий взгляд за спину Ложкина, уловив в том направлении какое-то смазанное движение. И пригляделась. В зеркалах, которыми были покрыты стены комнаты, проявилось отражение – приоткрытые двери и мужской силуэт. Единый! Этого просто не может быть! Тиса смотрела и не могла поверить. Он был там!

Сбросив воспоминание, а затем еще пару раз прокрутив его заново, видящая принялась одеваться. В спешке чуть не выскочила на улицу в домашних тапках. Наум, вот кого ей срочно нужно увидеть. Он расскажет, что там делал Демьян! А нет, так она вытрясет из него правду. Ведь маленькая рука в черном рукаве, придерживающая открытую дверь зеркального чертога, принадлежала именно этому человечку.