как и оружие. Было крайне желательно организовать максимальный протест в Германии — и не только в ней — против Вены.

Фридрих потребовал найти все относящиеся к делу документы, чтобы проверить имеющиеся у него факты: договоры начиная с четырнадцатого века, завещание императора Фердинанда III, который умер в 1657 году, тексты определенных статей Вестфальского договора 1648 года, копии законов империи, касающихся вопросов отчуждения и расчленения. Он срочно послал узнать о намерениях курфюрста Пфальца, проследил, чтобы Гольц в Париже был полностью проинформирован относительно легитимности ситуации для осведомления французов о ней. Фридрих подозревал, что они сотрудничают с австрийцами, но надеялся на поддержку Франции курфюрста Пфальца, если тот встанет на защиту своих нрав. Французы являются, напоминал он всем, одними из гарантов Вестфальского мира, и если они останутся в стороне в данной ситуации, то не смогут надеяться на влияние на германские дела в будущем. «Покажите все свое красноречие! — убеждал он Гольца. — Франция от этого может даже выиграть!» Однако король думал, что она скорее всего окажется бессильной по четырем причинам: преклонный возраст восьмидесятилетнего главы кабинета министров Морена; банкротство французской короны; занятость соперничеством с Британией и австрийские связи королевы, Марии Антуанетты.

Фридрих ежедневно получал различные, порой противоречивые, сообщения. По одним, выдвижение австрийских войск было отменено — они выстроились на границе. По другим, курфюрст Пфальца уже уступил австрийцам все, что им причиталось по договору о разделе. Поступали обнадеживающие сведения: Франция решила поддержать курфюрста против расчленения его наследства. «Хаос!» — написал Фридрих. Он стремился стоять на нарочито легитимистской позиции и нисколько не удивился, получив из Вены столь же лигитимистски звучавшее заявление Кауница о претензиях Габсбургов. Его собственная позиция, дал ясно попять монарх, должна основываться на конституции империи.

Произошел экстренный обмен посланиями со всеми германскими дворами. Иосиф поправился Фридриху при первой встрече, но король полагал, что молодой человек слишком тороплив, каким был и он, когда взошел на трон Пруссии. «У него есть мозги, — говорил Фридрих, — и он мог бы далеко пойти. Жаль только, что всегда делает второй шаг раньше первого!» И король решил не действовать поспешно. В письме к датской вдовствующей королеве Юлиане Марии он процитировал императора Августа: «Торопитесь медленно». Фридрих не всегда действовал подобным образом, но в данном случае это было мудро. Он сохранял связь не только с курфюрстом Пфальца, Карлом Теодором, но и с племянником и наследником последнего, Цвейбрюкеном. Вся империя, и католики, и протестанты, писал он в Париж Гольцу, возмущена действиями Австрии. Значительная часть Баварии просто захвачена Австрией по соглашению с Пфальцским курфюрстом, которого тот не имел права заключать. Даже Саксония, так часто выступавшая слабым звеном, считает претензии Вены мошенническими и предлагает сотрудничество с Пруссией.

Фридрих планировал затягивать контакты с Веной, насколько будет возможно. Он написал Цвейбрюкену, призывая его не признавать договор о разделе, силой навязанный его дяде, и стоять за свои нрава; предлагал также поддержку Пруссии. Его усилия были вознаграждены — он узнал, что Цвейбрюкен сделал, как его просили, и, что важно, отказался принять от императора орден Золотого Руна — это было унижением для Иосифа.

И еще в руках Фридриха оказалось письмо от Карла Теодора к Цвейбрюкену, в котором тот признавал, что подписал договор по принуждению австрийцев. Цвейбрюкен, как Фридрих узнал от графа Герца, специального посланника в Баварии, имевшего подробные инструкции «на путешествие», во время которого тот должен был заводить нужные контакты, был готов «броситься в объятия короля Пруссии». Король направил ему послание с выражением горячей признательности. Он с радостью получил весточку с выражением поддержки от вдовы покойного курфюрста Баварии Макса Иосифа. Фридрих обо всем подробно информировал Екатерину, а в феврале направил Австрии официальный протест вслед за протестом, посланным Цвейбрюкеном в Имперский совет.

Фридрих был, по его словам, готов защищать законы и свободы Германии. Он радовался полученной поддержке, радовался, что может выступать защитником законных прав наследника, с которым несправедливо обошлись, Цвейбрюкена, и запуганного и одураченного претендента, Пфальца, а не как главное действующее лицо, вырвавшееся вперед других. Однако теперь война стала неизбежной. Отношение Австрии к баварскому наследству — недопустимо. Курфюршество было предательски отдано правителем под сюзеренитет Габсбургов. Он говорил Финкенштейну, что приготовился к холодному ответу Вены на свой меморандум и что он догадывается, как пользоваться шпагой.

Холодный ответ Вены Фридрих получил в Потсдаме 23 февраля 1778 года. Он был, говорил король, настолько плохо обоснован, что его мог бы оспорить молодой студент факультета права. Фридрих считал, что к этому времени большая часть монархов Германии объединилась ради дела, которое он ведет. Важна позиция, которую займет Франция, и он направил Гольцу австрийскую ноту, подчеркнув, что ему просто нужно знать, намерена ли Франция оставаться нейтральной, поддержать тирана Германии Иосифа или выполнить почетную миссию гаранта Вестфальского мира. Король подсластил послание несколькими дружественными, хотя и осторожными, пожеланиями Франции успеха в ее затруднениях с Британией.

Большинство германских монархов, возможно, и были с Фридрихом и Цвейбрюкеном, но он очень надеялся получить поддержку Саксонии до того, как начнутся боевые действия. Фридрих с беспокойством узнал от своего представителя в Дрездене, фон Альвенслебена, что курфюрст Саксонии встанет на сторону Австрии в случае начала войны, несмотря на то что его сестра замужем за Цвейбрюкеном. Этому браку Фридрих активно содействовал. Такие сообщения, заявил он, «заставляли его краснеть от стыда за Германию». Король с горечью написал принцу Генриху о том, насколько «жалкими особями» могут быть эти имперские монархи. Альвенслебен, и это характерно, получил резкую записку, в которой говорилось, что король с большим удовольствием читал бы менее длинные и многословные депеши. Фридрих хотел узнать от представителя, куда и откуда движутся австрийские войска. 17 марта Фридрих составил 17 писем, половина из них адресовалась его генералам и содержала инструкции по организации и передвижению войск. Зима подходила к концу, и с приходом весны 1778 года должна была начаться новая кампания. Из Вены приходили сообщения о концентрации австрийских сил в Богемии, Моравии и Галиции[335], образующих наблюдательный кордон вокруг юго-восточных пределов владений Пруссии. Фридрих воспринял это спокойно. Он не мог понять, что австрийцы собираются делать в Галиции, но ждал войны и был к ней готов. Король в сильных выражениях писал в Санкт-Петербург о слабости курфюрста Пфальца, о пугающей жадности Австрии и о надежде, возлагавшейся на герцога Цвейбрюкенского.

Фридрих понимал, что русская императрица дружески относится к занимаемой им позиции. Подход Франции, писал он, вял и непонятен, «сонливость и медоречивость». Они, кажется, «petrifies»[336] действиями австрийцев. Однако