собой, и если правильно выстроить все факты, то станет понятно, почему надо заваривать взвар с матрешкой и доставать мед, если на небе появилась радуга...

— Что?! — наморщила лоб моя бабушка, силясь понять мои слова.

Я рассмеялась. Да, этот пример приводил Елене Анатольевне ее отец, когда объяснял, что такое логика... И некоторые детали явно не подходили для королевской семьи, но я не собиралась открывать все свои секреты до конца.

— Все просто, бабушка, если над крышами висит радуга, значит был дождь. И сосед, который терпеть не может зонты, но выходит на прогулку каждое утро, обязательно промокнет и заболеет, ведь что у него слабое здоровье. А поскольку он живет один, то придет к нам за помощью. Поэтому мой отец всегда заваривал чай с матрешкой и доставал мед, когда видел радугу.

— Очень странный пример, — в голосе Великой матери появились подозрительные нотки.

— Зато понятный, — я улыбнулась и продолжила. — А еще мой отец говорил, что когда выстраиваешь факты в правильно порядке, то сразу становится ясно, если какой-то из них выпал из цепочки. Но чем тщательнее ты проанализировал происходящее, тем проще тебе догадаться, какое именно событие «потерялось»... Именно так я догадалась, кто на самом деле стоит за заговором и за всеми смертями в королевском замке. Но как я ни размышляла, я так и не поняла, зачем вы так подставились, убив свою дочь? Ведь после того, как она умерла от яда, который есть только у вас, мой отец сразу понял, что это ваших рук дело. И, думаю, именно с этого момента он прекратил всяческие контакты с вами... Он тоже понял, кто стоял за смертью его семьи...

У каждого человека есть слабое место, удар в которое лишает его сил. Заставляет его поступать так, как он сам никогда не поступил бы. Моим слабым местом были дети. Если бы кто-то угрожал им, я нисколько не сомневаясь, сделала бы все, что требуется, лишь бы их оставили в покое.

Слабым местом Великой матери, неожиданно для меня, тоже оказалась ее единственная дочь. Наследница. А ведь я думала, что моя бабушка бессердечная стерва...

Как только я закончила говорить, ее плечи опустились... Как будто бы из великой правительницы выдернули позвоночник. Ее тело обмякло. Гордая неприступная королева почти мгновенно превратилась в уставшую старуху...

— Я не хотела, — выдохнула она с горечью, а в ее голосе послышались не до конца выплаканные слезы, — Моя Анни оказалась такой упрямой... Я говорила ей, что у них с Эдоардом должен быть только один ребенок, чтобы именно он унаследовал силу Древнего Бога. И если Богиня была великодушна и подарила им с Эдоардом дочь, то не стоит гневить судьбу, пытаясь родить еще одного ребенка. Я же не знала, что ты... почему она не сказала?!

Я вздохнула. Когда я планировала этот разговор, раз за разом прокручивая в голове возможные варианты диалога, даже не предполагала, что увижу Великую мать по-настоящему скорбящей и сожалеющей о том, что она сделала... И во мне невольно проснулась жалость.

— Вы хотели убить моего отца? — перевела я разговор в нужное русло. Как ни жаль мне было ворошить прошлое, но я хотела знать всю правду...

— Эдоарда? Нет, — качнула головой моя бабушка. — Я не хотела его убивать. Ты была еще слишком мала, чтобы взять на себя управление Грилорией... А я не хотела, чтобы тебя прибрал к рукам какой-нибудь ушлый Высокий род...

— Но зачем тогда вы, — я запнулась... Потому что поняла. Тошнота подступила к горлу, стало так противно, как будто бы я нахлебалась грязи из лужи возле скотного двора в Нижнем городе... Я смотрела на сгорбившуюся в кресле старуху и не понимала, как я, вообще, могла подумать, что в этой твари осталось место человеческим чувствам. Как я могла ее пожалеть?! — Вы травили детей?! — выдохнула я. — Ваших собственных внуков и внучек?! Поэтому они и умирали сразу после родов... Но зачем?! Ведь можно было, — я запнулась... так и не произнеся слова, которые пришли мне на ум... Потому что то, что я подумала, тоже было мерзко. Какая разница, как убить новорожденных: ядом или «забыв» перерезать пуповину?

Старуха усмехнулась и подняла на меня глаза.

— Ты хотела сказать, что можно было просто позволить им истечь кровью, дорогая внученька? — ехидно спросила она, — нет, Елина, вынуждена тебя огорчить. Я не имею никакого отношения к смерти уже родившихся детей. Хотя и не стану отрицать, что прикладывала массу усилий для того, чтобы они никогда не появились на свет. Вызвать выкидыш на ранних сроках очень просто... Достаточно подлить в укрепляющий отвар, который пьют все беременные, щепотку пижмы из Южной пустоши. Эту травку невозможно отследить ни по виду, ни по вкусу. И когда Анни отказалась от противозачаточных отваров, мне пришлось пойти на такую хитрость.

Я не могла бы сказать, что после этих слов мое отвращение к той, которая называла себя Великой матерью стало меньше. То, что она сделала, невозможно было оправдать. И невозможно было найти в себе силы, чтобы простить.

— Эдоард стал что-то подозревать после второго выкидыша, — старуха как будто бы не замечала, что я все так же смотрю на нее с презрением. — И тогда он прогнал из королевского замка всех моих «дочерей». Осталась только твоя нянюшка, Салила, которую все считали сбежавшей из-под моего влияния. Но и ей было категорически запрещено заходить в покои моей дочери...

Она не врала. Я помнила. Салила всегда оставалась снаружи, когда я входила к матери. Но я всегда считала, что она просто боится королевы. Моя нянюшка всегда казалась мне слишком робкой. О том, что это был запрет моего отца, я не знала...

— Но это не помогло Анни сохранить ребенка. Следующая ее беременность закончилась выкидышем и без меня. Моя дочь словно сошла с ума, родить ребенка стало ее навязчивой идеей, она не давала себе времени на восстановление и регулярно пила отвары, способствующие зачатию, которые не помогали. Она покупала травяные сборы у каких-то шарлатанов, — невесело усмехнулась она, а я сразу поняла, что ей удалось вмешаться и в эту цепочку. Несколько лет у нее ничего не получалось. А потом она все таки забеременела. Ей удалось выносить и родить сына. — Старуха вздохнула. — Если бы это была дочь, я бы смирилась. По большому счету мне нет