тела; Геогидросолярная биотехнополитика; Постчеловек беременный; Ксенофеминизм; Плацентарная политика.

Аннеке Смелик и Элиза Фьоре

(Перевод Ольги Дубицкой)

Тело без органов

В радиопьесе «Покончить с Божьим судом», вышедшей в эфир 28 ноября 1947 г., Антонен Арто объявил войну органам, предложив идею «тела без органов», свободного от ограничений автоматических реакций и привычных паттернов. В своих совместных философских трудах «Анти-Эдип» (1972) и «Тысяча плато» (1980) Жиль Делёз и Феликс Гваттари предлагают придуманное Арто тело без органов в качестве понятия, критикующего западные просвещенческие формы автономной субъективности. Хотя Делёз и Гваттари никогда прямо не говорили о связи тела без органов с постчеловеком, этот концепт может помочь понять, почему Н. Кэтрин Хейлс в своей книге «Как мы стали постлюдьми» делает вывод, что «постлюдьми мы были всегда» (Hayles, 1999: 291).

Для Делёза и Гваттари «тело без органов» – это постоянно развивающийся концепт. В «Анти-Эдипе» оно введено применительно к телу «шизофреника», который сопротивляется привычному устройству тела. Отсюда отсылка к Арто, который всей силой своей безумной художественной экспрессии подчеркивает, что под традиционно закодированным телом, занимающим определенное место и играющим свою роль в обществе, под всеми органами, скрывается хаотичный, запутанный мир, полный интенсивной потенциальности. Мужчины, женщины, дети – у всех у них есть свое место в социальной иерархии. Физический труд, вынашивание детей, сидение с прямой спиной в классе – у всех есть упорядоченное место для органов. (Шизоидное) тело без органов отрицает социальное кодирование и намеренно «смешивает все коды» (Deleuze and Guattari, 1972: 15; Делез, Гваттари, 2008: 32). В книге «Тысяча плато» Делёз и Гваттари предлагают нам «создать тело без органов», провести эксперимент (художественный, социальный и философский) и найти новый способ взаимодействия с телом: «Почему бы не ходить на голове, не петь брюшной полостью, не видеть кожей, не дышать животом» (Deleuze and Guattari, 1980: 151; Делез, Гваттари, 2010: 250). Они вырабатывают стратегии освобождения от стратифицирующих режимов социально приемлемого тела, начиная с призыва к осторожности: аноректическое тело, тело мазохиста, тело с зависимостями, тело параноика – это всё тела без органов, которые демонстрируют, что подобные стратегии сопротивления несут в себе определенную долю опасности и могут стать смертельными. Но заранее установленных правил не существует, за исключением того, что нужно быть осторожными и здравомыслящими, признавая в то же время нашу хрупкость, потребность в свободе и в создании новых возможностей для жизни.

Тело без органов – это доперсональный, еще-не-организованный уровень аффективных качеств, создающий возможность новых восприятий, новых связей и новых аффектов. Существуя на более глубинном уровне, чем категории и коды, тело без органов может осуществлять трансверсальные взаимосвязи между человеческим и не-человеческим. Оно делает это материально, на уровне комбинирования ДНК человека и животных, или на аффективном уровне близости в движении (быстрота и медленность), в процессах становления животным (например, красться, как при становлении кошкой). Таким образом, второй способ понимания тела без органов всецело выходит за пределы понятия о человеческом теле в момент возникновения трансверсальных межвидовых отношений. А если заходить еще дальше, само неорганическое также может считаться телом без органов. Земля – это тело без органов, полное пульсирующей материи (Bennett, 2010; Беннет, 2018). Металл в фундаментальном смысле – это тело без органов. Металлические элементы можно обнаружить во всей человеческой, животной и неорганической материи. В своем первичном и преобразующем качестве металл даже представляет собой прекрасный проводник всякой материи, указывающий на имманентную силу любой материальной телесности (Deleuze and Guattari, 1980: 411; Делез, Гваттари, 2010: 695). Подобные внутри- и внечеловеческие расширения тела, существующие помимо органов и по ту сторону человеческой телесности и уходящие в геологию Земли, делают тело без органов постгуманистическим концептом (Pisters, 2014).

Если быть более точным, тело без органов, опираясь на свои трансверсальные расширения, также может стать продуктивным понятием в контексте техносферы. В своей книге «Как мы стали постлюдьми» Хейлс рассматривает как, начиная с эпохи Просвещения, модель человека подвергалась отчуждению кибернетическими машинами и искусственным интеллектом. Хейлс соединяет научные теории с литературными повествованиями, наравне конструирующими идеи постчеловеческого в компьютерную эпоху. Здесь она открывает два направления. С одной стороны, апокалиптический нарратив, указывающий на страх гибели человечества, потери контроля и растворения человеческого «Я». В этих теориях технологии представляются существующими отдельно от человеческого тела: «Только в том случае, когда субъект предстает автономным „Я“, независимым от собственного окружения, его может охватить паника, продемонстрированная Норбертом Винером в „Кибернетике“ и Бернардом Вольфом в „Лимбо“» (Hayles, 1999: 290). С другой стороны, Хейлс обращает внимание на (научные и художественные) истории, где предлагается противоположный взгляд на отношения человека и современного техномира: «Когда человек считается частью распределенной системы… это вопрос не отказа от тела, а вопрос расширения телесного сознания крайне специфическими, локальными и материальными способами, невозможными без электронных протезов» (Ibid.: 290–291).

Концепция постчеловеческого у Хейлс очевидно связана с соединением человека с умными машинами. Как бы то ни было, освобождаясь от некоторых предположений о человеке, представляющих его независимой сущностью, Хейлс открывает постчеловеку возможности выжить в близком сопряжении с другими формами жизни, определяющими нашу зависимость: человеческими, по-иному воплощенными и неорганическими. Тело без органов предполагает, что нам не нужно ждать машин-протезов – технологий, расширяющих тело человека, чтобы понять, что стремление «путать все коды» в первую очередь связано с желанием и фундаментальной потребностью исполнять наши автоматические реакции и привычные самодостаточные формы субъективности. Признавая наши глубинные и постоянно меняющиеся трансверсальные связи со всеми другими земными существами, тело без органов предполагает, что постлюдьми мы были всегда.

См. также: Отчуждение; ИИ (искусственный интеллект); Земля; Вне-человеческое; Вне/человеческое; Современное; Иначе воплощенные другие.

Патрисия Пистерс

(Перевод Веры Федорук)

Техничность

Постгуманистические подходы бросают вызов онтологии человечества, ставя под сомнение его обособленность. Сдвиг к реляционным и процессуальным онтологиям превращает человека в несводимо запутанное существо, во все большей степени эволюционирующее совместно с техникой. Традиционно рассматриваемые как внешние по отношению к бытию, современные подходы наделяют технику новой ролью в знании и существовании, отмечая ее участие в процессах становления (например, Жиль Делёз и Феликс Гваттари, Дон Айде, Донна Харауэй, Бруно Латур, Бернар Стиглер, Карен Барад и Питер-Пауль Вербек). Однако соучастие техники в бытии не совсем новая тема. Известны ее исследования Мартином Хайдеггером, а также другими мыслителями, чьи работы в настоящее время подвергаются переоценке (например, Анри Бергсоном, Эрнстом Кассирером, Гастоном Башляром и Андре Леруа-Гураном). Среди мыслителей, вновь привлекших внимание критиков, особо примечателен Жильбер