***

Время от времени Адэр обращался к Трою Дадье с просьбой прислать копию той или иной родословной книги. Надо отдать должное: советник Великого ни разу не спросил, для чего потребовались эти документы. Эйра понимала, что её допустили к сверхсекретным материалам, и даже не пыталась перебраться из кабинета Адэра в другую комнату, подальше от его взглядов исподлобья и тяжёлых телефонных разговоров о том, как страна со скрипом и стоном выбирается из ямы.

Адэр жил по плотному, напряжённому расписанию. Встречался в зале переговоров с сановниками и посетителями, проводил заседания Совета, совершал поездки по стране. Когда он покидал замок, Эйра доставала из потайного кармашка бутылочку с ядом и не выпускала из руки ни днём, ни ночью. Она больше не превратится в комок, воющий от унижения и боли. Она больше никого не будет винить: ни себя, ни Адэра.

Он возвращался, входил в кабинет, с шутливой интонацией спрашивал: «Кто здесь?» Она отвечала с улыбкой: «Эйра». Вопрос-ответ стал для них своеобразным ритуалом приветствия. Адэр целовал её в шею, опускался в кресло, несколько минут наблюдал за ней и только потом брался за работу.

Эйра боролась с желанием поддержать его так, как умеет поддерживать любящая женщина. Пару раз порывалась подойти, чтобы обнять сзади, прижаться щекой к его щеке и сказать: «Мы всё переживём». Но делала круг по комнате: «Устала сидеть», – и вновь занимала место за своим столом. Нельзя переступать черту, нельзя давать волю чувствам, станет только хуже.

Неимоверно сложные исследования охватывали двухсотлетний период. Приходилось сопоставлять раскидистые генеалогические древа, отслеживать смену фамилий женщин и усыновлённых детей, однако ни одна родословная книга не содержала информацию о незаконнорожденных чадах. Взять, к примеру, Элайну. Общество уверено, что её старшая дочь унаследовала кровь герцога Гаяри, а Дизи на самом деле дочь маркиза Бархата. Если у потомков проявятся признаки наследственной болезни – исследования будут походить на изучение «веера», в котором отсутствует основополагающая деталь.

Вдобавок ко всему мучили сомнения в правильности выбранного периода. Слепой летописец написал в своей тетради, что хазир Ракшады каким-то образом раздобыл истории болезней жены Зервана, её двоюродной сестры и деда. А вдруг началось не с деда, а намного раньше? Тогда надо отслеживать смешение крови не в течение двух веков, а больше. Увидеть бы медицинскую карту.

Эйра изучала не только родословные книги, но и статьи о шизофазии. Удивительная болезнь. Может спать в двух, в трёх поколениях. Просыпается без каких-либо предпосылок. Выражается в нарушении речевой структуры. Во время приступа больной человек говорит без грамматических ошибок, с правильной интонацией, но связывает воедино понятия, которые несовместимы. Высказывания ясные, чёткие, поэтому окружающие люди не могут понять, что с человеком не так.

Больной не является социально опасным, если болезнь не сопровождается отклонениями и не ведёт к осложнениям, однако король, да и любой человек на государственном посту, обязан давать отчёт своему каждому слову. И нет гарантий, что у правителя, изрекающего бред, не появятся сексуальные галлюцинации или назойливые фантазии.

Чтобы поставить диагноз, психиатр общается с больным в период обострения психической патологии. Видимо, в этот период жену Зервана, её сестру и деда прятали от людей и врачей, которым не полагалось знать о болезни. И наследного принца Норфала прятали. Значит, рядом с ним находился родственник, которому вменялось следить за речью принца и вовремя уводить его. Скрывать болезнь другого человека будет только тот, кто сам боится раскрытия тайны, тот, кто не желает потерять власть и положение в обществе.

– Норфал был вашим другом? – спросила Эйра, пролистывая тетрадь с таблицами и пометками.

Адэр заложил руки за голову, потянулся:

– Да. Близким другом.

Эйра принципиально не смотрела на него, боялась прочесть в глазах ответ на главный вопрос: какое решение он примет, если обнаружится его далёкое родство с Лекьюром? Попытается договориться с Иштаром или поступит по совести?

Она тайком отправила Иштару письмо. Мол, в её руки попал старый дневник, где написано о болезни жены Зервана и её родственников. Шабиру обманывать нельзя. И если в Ракшаде до сих пор чтят Закон «О правах шабиров», то дражайший и любящий брат подтвердит, что хранит медицинские карты.

Пока корабль достигнет берегов Ракшады, закончится сезон штормов. Пока придёт ответ, закончится исследование. И только от Адэра будет зависеть: кто остановит распространение шизофазии среди владык мира – Иштар или он.

Вздохнув, Эйра подпёрла щёку кулаком:

– И вы ничего не замечали?

Адэр невесело усмехнулся:

– Сейчас – понимаю, что он был болен. Но тогда – считал его любителем каламбурить и никогда не говорил ему, что его шутки мне непонятны. А ещё он был очень эмоциональным. Его восхищало всё: от капли росы до солнца. И огорчало всё: от пыли на перилах до равнодушного взгляда женщины. Он мог целую ночь наизусть читать стихи, а через день мог не вспомнить ни строчки. Был вспыльчивым, а потом долго и нудно раскаивался. Многогранный человек.

– Может, два?

Адэр нахмурился:

– Что?

– Может, вы знали двух Норфалов? Может, у настоящего Норфала начинался приступ, и в общество выводили его двойника?

– Ты говоришь бред. Я знал его всю жизнь. Я бы заметил.

Глядя на стопку папок, Эйра кивнула:

– Простите. Я сказала ерунду… И всё же, я не понимаю, как можно говорить чётко, правильно и при этом неправильно?

Адэр немного помолчал, поглаживая пальцами подлокотники кресла. Хмыкнув, произнёс:

– Если я ношу герб с орлом – это не значит, что я сын Великого, а не мужчина.

Эйра не выдержала, посмотрела на Адэра:

– Что вы будете делать, если среди ваших далёких родственников обнаружится кто-то из рода Дисанов?

В благородно-строгом лице ни один мускул не дрогнул.

– Ты уйдёшь от меня?

– Что вы будете делать?

– Поеду к отцу. Эту новость он должен узнать от меня. Сообщим остальным истанем собирать чемоданы.

– А если ваша кровь чистая. Что вы будете делать?

Адэр пожал плечами:

– Не хочу думать.

– И всё же?

Адэр подошёл к окну. Устремив взгляд в небо, запустил пятерню в волосы:

– Наследный принц Толан скоро женится. И похоже, они с Леессой влюблены друг в друга... Король Толан IV тайком от Тезара оказывал нам гуманитарную помощь. Высоконравственный человек, ни любовниц, ни бастардов... Помнишь Дамира? Онприезжал на ювелирный аукцион. Рыжеволосый, лицо в веснушках.

– Помню, – проговорила Эйра, понимая, к чему ведёт Адэр.