положил девушку на кровать и накрыл одеялом. После этого подошёл к стулу, поставил его рядом с сестрой, но пока что не сел, смотря на бессознательное лицо дочери морей.

— Не выдумывай всякого, — по голосу видно, что женщине приятно снова встретить чародея. — Здесь наоборот все в долгу перед вами. Но не будем о таком говорить.

— Да, наверное не надо всё же. Не против, если я тоже буду здесь? Мне кровать не нужна. Я хочу быть рядом всё время, пока не очнётся.

— Как хочешь, но спать где будешь?

— Это не проблема, поверьте, — после этих слов случилась какая-то неловкая пауза.

— Теперь со мной на "вы", — улыбнулась полукровка.

— Мне стыдно за свою бестактность при нашей первой встрече. За время, проведённое в дороге, я многое понял, — скелет приложил ладонь тыльной стороной к щеке Айрис. Он ничего не ощущает, но почему-то делает это. Сам не может дать себе ответ, зачем.

— Всем есть о чём жалеть, — рассудила волчица. — Но это не повод прятать лицо за маской.

— Я знал, что кто-то обязательно спросит. Эта маска… Знак моего падения и в то же время единственное, что позволяет стоять здесь. Из-за случившегося я никому не могу показать своё лицо. Его нет… — чародею грустно. — Я не хочу вас пугать всеми ужасами, что произошли со мной. Эта маска ещё и память о друге, который умер, не увидев конца нашего путешествия.

— Сочувствую. Я, наверное, оставлю вас наедине, — полукровка неспешно покинула комнату.

— Спасибо, Рая, — сказал Азек перед тем, как дверь закрылась.

Азек расположился на стуле и принялся ждать, всё время смотря на сестру. В это время ему не хочется даже читать книги о магии. Всё ушло на второй план. Сколько ещё будет спать Айрис? Почему всё получилось так плохо. Можно ли было сделать ещё лучше? Но это уже не узнать.

Так прошло минут тридцать, пока в дверь не постучали и не вошла Эмилия.

— Только "увидеть кого-то"? — спросила она, зайдя в комнату.

— А… Я это…

— Да понимаю, не оправдывайся, — девушка вздохнула. — Забавный народ здесь.

— Этот народ не раз помогал всем нам, на острове. И когда я к ним пришёл с болот, они тоже помогли.

— Я и не говорила, что они плохие, — пожала плечами. — Как понимаю, мне с Туласом самим всё решать за себя?

— Да. Я хочу быть с ней всё время.

— Надеюсь, ты останешься собой, — лиса вышла.

А дальше — тишина. Час за часом лич ожидает, когда наконец-то его сестра придёт в себя. Он так долго ждал этого, а сейчас не знает, что и сказать. "Привет, это я, брат твой"? Нет, даже это не подходит. Да и мысли что-то не идут в нужном направлении.

Под вечер Рая принесла еды чародею. Он посмотрел на всё это и просто поблагодарил женщину за заботу. Правда, пришлось всю еду просто сжечь, не оставив ни следа. Не хочется огорчать полукровку, да и отказывать тоже. Поэтому придётся врать. Ложь стала просто необходимостью для существования.

Так проходит день за днём. И, если мертвец не сбился со счёта, на четвёртый это наконец-то свершилось. Чародей, пребывая в подобие транса, сам не заметил, что Айрис пошевелилась. Она устало открыла глаза и увидела рядом с собой фигуру в синей мантии. А в глазах маски вместо золотистых зрачков лишь тьма.

— Мне приснился всего лишь страшный сон, — девушка тяжело вздохнула. У лича в сие же мгновение зажглись глаза.

— Это был не кошмар, — дочь морей попыталась подняться и чародей помог ей. — Как самочувствие?

— Голос, — как-то неуверенно сказала она.

— Да, это я, Азек, — ответил мертвец. — Одно событие прервало нашу связь.

— Это поправимо, — Айрис сложила дважды два и снова посмотрела на собеседника. — Сколько времени прошло? Всё как в тумане. Помню только лича перед собой.

— Почти год. Уже зима, — чародей на пару мгновений перевёл взгляд на окно. — Прости, что мне понадобилось так много времени, чтобы подавить проклятие Энигны.

— Хоть теперь всё хорошо у нас двоих, — она посмотрела на амулет, висящий на шее, и взяла его в ладонь, рассматривая.

— К сожалению, хорошо только у тебя, — печально ответил брат. — Я теперь проклят не только Энигной, но всё это не имеет значения, если ты будешь счастливой.

— Не спеши вешать нос, — девушка схватила ладонь собеседника и сжала её между двух своих. — Ты помог мне, а я — тебе.

— Не думаю, что здесь что-то поможет, — с иронией сказал мертвец.

— Нет ничего невозможного, ты сам это прекрасно знаешь, — Айрис попыталась снять маску с лица брата, но тот отвёл голову назад. — Не хочешь, чтобы я тебя видела?

— Тут не так… — неуверенно заговорил чародей, когда дверь внезапно открылась.

— Понимаешь, Азек не может снять маску потому что после одной ситу… — за дверью оказалась Эмилия, которая случайно проходила мимо и услышала голос лича. Правда, её речь остановил жест того, кому она пыталась помочь, пусть и в немного странной форме.

— А ты ещё кто? — уже не так любезно заговорила дочь морей.

— Это Эмилия. Прошу простить её за такую грубость: она не со зла. Она… Она помогала мне на всём пути и без неё я бы ничего не добился. Без преувеличений. Эта полукровка — огромный подарок судьбы и по совместительству головная боль.

— Получается, я должна быть благодарна и ей? — спросила дракониха.

— Всегда к вашим услугам, — с улыбкой на лице поклонилась лиса, причём показательно, словно дворянка какая-то.

— А насчёт маски… — скелет вернулся к теме, с которой так хорошо съехали. — Я не хочу врать сестре, — посмотрел на спутницу. — Закрой дверь.

— Что-то совсем плохое? — дочери морей стало как-то не по себе от такого тона.

— Лично для меня — очень. Но я должен признать, что иначе бы ничего не получилось. Это длинная история, но перед тем, как услышать самую суть проблемы, скажи мне кое-что. Что ты чувствуешь во мне?

— Родную душу, проклятие и в последнюю очередь… Нежить?

— В последнюю очередь, — с иронией повторил лич. Эмилия стоит у двери и просто наблюдает за диалогом. — Я бы улыбнулся, если бы мог.

— Я не понимаю.

— Мои поиски велись по всему Келентару. С Эмилией я добрался до Морлено, где думал найти нужные знания, чтобы помочь тебе. Но только от этого было мало толку, ведь, как потом оказалось, жрецы не смогли снять с меня проклятие. А оно начало действовать в день моего совершеннолетия. Моё тело начало гнить заживо.

— И поэтому ты не хочешь, чтобы я его видела? — в её взгляде видна жалость, но это