Вик продолжил курить, отвернув голову к окну – причём ничего интересного, кроме крон деревьев, за ним не наблюдалось. Клео почти физически ощущала возникшую между ними напряжённость, что окончательно отбило ей всякий аппетит. Что делать, она не знала. Чётко понимала одно – после ночи любви так себя не ведут, он явно сожалеет о случившемся.

— Прости, — вдруг произнёс Вик, глубоко затягиваясь.

— За что? — с трудом вымолвила Клео – в горле встал ком.

— За то, что снова затащил тебя в постель.

— Не помню, чтобы я сопротивлялась, — через силу попыталась пошутить она.

— Похоже, мне вовсе нельзя пить.

— То есть спьяну тебе всё равно с кем? — набралась решимости Клео расставить точки над «i».

— Нет, — Вик помотал головой. — Вчера я хотел именно тебя. В первый раз меня действительно мало волновало с кем, но алкоголь и тогда был ни при чём. А вчера было по-другому. Только секс – это всё, что я могу тебе дать.

— Почему? Ты все ещё любишь свою жену? — Клео не узнала собственного голоса – столь велико было волнение, охватившее её.

— Нет, — его тон стал ледяным. — К ней у меня всё умерло в тот самый момент, когда я узнал, какая она тварь. Там всё кончено окончательно и бесповоротно. Виктории для меня не существует – даже если бы она не продолжила свои козни.

— Тогда почему ты заранее отрицаешь возможность чего-то большего между нами?

— Потому что моё сердце тоже мертво. А ты заслуживаешь тепла не только в постели.

— Вик, знаешь, — немного грустно улыбнулась Клео, — как ты, ко мне не относился ещё ни один мужчина – даже из числа тех, что уверяли меня в своей любви. Прошу тебя – не зарекайся. Быть может, мне ещё удастся отогреть твоё сердце…

Он снова помотал головой:

— Нет. Я не имею права мучить тебя напрасными надеждами. Хотя, не стану скрывать, мне тоже хорошо с тобой – и не только в постели. Но я не могу дать тебе главного – того, без чего отношения не имеют смысла – любви.

Клео поднялась со стула, подошла и обняла его сзади за шею:

— Вик, я же не требую от тебя каких-то обещаний. Пускай всё идёт как идёт. Но я хочу, чтоб ты знал – в твоей нелюбви мне теплее, чем в «любви» всех прочих вместе взятых.

— Мда, не везло тебе, похоже, с мужчинами… — невесело усмехнулся он.

— Это ещё мягко сказано. Козёл на козле. Последний, правда, был ничего. Вот только его желания завести любовника я как-то не сумела переварить.

Вик невольно хохотнул:

— Что ж, по крайней мере, парень был с тобой откровенен.

— Действительно. Другие заводили любовниц, но всё больше втайне от меня.

— Ладно, Клео, — Вик положил ладонь на её руку, обнимавшую его за шею, — пускай всё идёт как идёт. Если тебе лучше так, чем никак. Но обещать я ничего не могу. Готов гарантировать лишь одно – что не собираюсь заводить ни любовников, ни любовниц.

— Уже праздник, — улыбнулась Клео.

Вик потянул её за руку и усадил к себе на колени. Затем провел пальцем по следу от укуса на её шее:

— Пойдёшь гулять с Рэем, не забудь надеть шарф или свитер с высоким воротом.

— А ведь, как пить дать, забыла бы, потому что совершенно не болит, — призналась Клео. — Как долго заживать-то будет?

— Сутки.

— Так быстро? — в изумлении распахнула она глаза.

Вик кивнул… и прильнул губами к месту укуса.

***

Клео зашла в кабинет:

— Доброе утро, Вадим Денисович. Можно?

Романов неохотно оторвал взгляд от каких-то бумаг и строго посмотрел на неё:

— Если вы с отчётом по займам, его следовало оставить у секретаря. Разве Людмила Васильевна вам не объяснила?

Конечно, главбухша сказала Клео отдать отчёт именно секретарше директора, однако ей нужно было ещё и как-то вручить Романову письмо Вика, а вот доверять секретарше его она точно не собиралась. Оставалось работать под дурочку. Ну, или под новенькую, ещё не усвоившую заведённых здесь порядков. Поэтому Клео и не подумала ретироваться в приёмную, а, напротив, решительно двинулась к столу генерального.

— Вадим Денисович, посмотрите, пожалуйста, отчёт, — она положила бумаги перед директором, сдвинув верхний лист в сторону так, чтобы из-под него показалось письмо. Клео вовсе не была уверена, что полярные копы не понаставили в кабинете двоюродного дядюшки Вика жучков, а потому предпочитала не произносить ничего лишнего вслух. — Вдруг вам ещё какие-то цифры понадобятся. Не хотелось бы снова сидеть на работе до ночи.

Взгляд генерального заледенел:

— Клеопатра Михайловна, если вы так дорожите своим свободным временем – никто вас не держит. — Романов собрал листы вместе, даже не взглянув на них. — Но если вы всё же хотите работать здесь дальше – я вызову вас, когда просмотрю отчёт.

Продолжить игру на грани фола, то есть увольнения, Клео не решилась и поспешила покинуть кабинет разгневанного начальства. Только бы он не ушёл куда-нибудь, бросив бумаги на виду.

Весь день она провела как на иголках. Однако до самого вечера Романов её так и не вызвал. Видимо, вовсе не нашёл времени, чтобы заглянуть в принесённые ею бумаги. Или же Вик переоценил своего родича, а тот и не думает помогать ему. А что ещё хуже, в этом случае Романов наверняка поспешит уволить с работы её. И на что им тогда жить?

79-2

Без двух минут шесть зазвонил телефон. Клео сняла трубку.

— Клеопатра Михайловна? — услышала она голос Екатерины Алексеевны, директорской секретарши. — Зайдите к Вадиму Денисовичу.

— Хорошо.

— Да издевается он, что ли?! — простонала Людмила Васильевна, выронив из рук сумочку. До звонка она уже успела надеть плащ и фактически находилась на низком старте. — Ну почему нельзя давать задания в начале рабочего дня! Если его домой не тянет, это ж не значит, что и нам никуда не нужно!

— А что вы хотите от человека, похоронившего всех своих детей!.. — вздохнула Маргарита Львовна, бухгалтер-кассир, работавшая в фирме уже лет двадцать пять. И как только умудрялась не замечать, что её начальство совершенно не старится? — Когда девочки были живы, Вадим совсем другим был. Людмила Васильевна, если бы вы их видели!.. — Главбухша устроилась сюда раньше Клео, но тоже лишь несколько месяцев назад. — Умницы, красавицы… Вадим их просто обожал, — Маргарита Львовна утёрла платочком слезу.

Клео чуть тоже не всплакнула вместе с ней, хотя из рассказов Вика знала, что умницы-красавицы живы и теперь.

— Он же меня вызывает. А вы идите домой, — предложила она коллегам, обернувшись на пороге.

С Екатериной Алексеевной – уже в верхней одежде, Клео столкнулась в дверях приёмной. Значит, Вадим остаётся здесь один – есть надежда, что вызвал он её не по работе, а по поводу письма Вика. Потому и тянул до самого конца рабочего дня – чтобы поговорить без свидетелей.