не причинили Сараде вреда. Она запрокинула голову и осмотрелась. В красном пламени над ней и вокруг нависали гигантские ребра.

Боги… Это же… Та техника, что у папы…

Нападавшие замерли на местах, небось, второпях разрабатывали новую стратегию.

Глаза пекли, но страх ушел. Совсем.

Сараде вдруг стало истерически весело.

Подходите. Почему же вы не подходите?

Она с силой моргнула, чтобы унять боль в глазах хоть немного, но это не помогло.

Сарада взглянула на ближайшего шиноби Корня. Это была женщина. Мангеке сфокусировался на теле куноичи. В первый раз Сарада не понимала своей силы и не могла ее использовать как следует, второй раз ее отвлекало обещание данное Шисуи. Сейчас же Сарада не сомневалась ни секунды. Она ощупывала холодную металлическую броню с выступами для женской груди. Знала, что делает. Знала, как использовать свою силу, и ни секунды не сомневалась. Канрен истощал чакру, но Сарада чувствовала в себе столько силы, что ее это не заботило. Фокус Мангеке пробирался, исследовал внутренности куноичи. Скользнул выше, к узкоглазой маске кошки.

Ты не из клана Абураме. Жаль. Но ничего. Вы все помогали, так ведь?

Сарада нащупала влажное глазное яблоко женщины. Оно напоминало крутое облупленное яйцо, только теплое и скользкое. Внутри расширенного зрачка двигался хрусталик. Живой глаз, рабочий.

Ненадолго.

Импульс чакры мгновенно передался в глазное яблоко. Послышался дикий вопль. Женщина не понимала, что с ней происходит, зато прекрасно понимала Сарада. Она все еще сохраняла зрительный контакт, будто рукой трогала ошметки разорвавшегося глаза в горячей глазнице.

Приятно?

Женщина отскочила подальше и застыла на ветке. Сарада едва не потеряла с ней связь: следить за двигающимся телом было не так уж и просто, но куноичи неожиданно замерла. Не могла оправиться от боли? Не понимала, что с ней творится?

Это стало ее роковой ошибкой.

Фокус скользнул к другому глазу, но Сарада вдруг остановилась, сама не сознавая почему. То ли давало о себе знать захлебнувшееся местью чувство эмпатии, то ли разум подсказывал, что вокруг нее еще пять врагов, и тратить чакру на пустой садизм нерационально.

Перед внутренним взором воскресло лицо Нанадайме, голубые глаза, полные жалости. Как просто она отчитывала его тогда, когда он скорбел о Третьем. Пыталась убедить, что боль — это путь к зрелости и силе. Сарада почувствовала, что лицо вспыхнуло от стыда, но воспоминание о той беседе с Наруто не остановило ее, напротив, рассердило еще больше. Она была права, все равно права, что бы ни говорил и ни думал Нанадайме. Боль — это действительно путь к зрелости. И те, кто рискнул заставить ее повзрослеть раньше времени, поплатятся за это прямо сейчас.

Глубже.

Взгляд провалился в мозг женщины из Корня. Новый импульс чакры передался в точку фокуса и обернулся энергией. Тело куноичи обмякло и свалилось с ветки на землю.

Минус один.

Две попытки Канрен, а силы не убывало. Словно душевная боль, ярость и ненависть переплавлялись в чакру.

За красным пламенем вспыхнул яркий свет. Кто-то из нападавших использовал катон, но новая техника Мангеке выдержала атаку. Сарада повернула голову к Анбу, который только что применил Стихию Огня. Он присел на ветке в верхних ярусах и умело избегал линии ее взгляда, чтобы не угодить в гендзюцу. Фокус Мангеке потянулся к его глазам. Далековато, но даже так Сарада доставала его.

А что, если не Канрен?

Связь с мужчиной и его системой чакры и так была. В таком случае…

Гендзюцу.

Анбу потерял равновесие и свалился с ветки на землю.

Сработало. Надо же.

Броню из чакры не прекращали штурмовать кунаи и взрыв-печати, но Сарада уже не обращала на это внимания.

Прямо перед ней мелькнул шиноби, в полете складывающий печати для какой-то техники. Чакра Сарады пришла в движение по одному лишь ее желанию. Над ребрами сформировался пояс верхних конечностей, скелет правой руки, и огромный кулак на лету схватил мужчину, не дав ему завершить технику. Схватил и раздавил.

Врагов осталось трое. Они затаились вдалеке и не пытались приблизиться.

Почва под ногами внезапно дрогнула, и лес вдруг резко взлетел вверх. Сарада недовольно озиралась. Она очутилась в западне. Из аккуратного среза породы выстреливали распрямившиеся корни, осыпались грудки земли. Стены по бокам начали сдвигаться. Сарада панически оглядывалась. Выбраться наверх по отвесным стенам? Можно, концентрируя чакру в ступнях, но что, если наверху ее уже ждет подготовленный удар? В отличие от нее, Корень наверняка разработал какую-то стратегию. Обычной земляной ловушкой дело бы вряд ли закончилось. Сарада пыталась проникнуть взглядом сквозь грунт, но ее Мангеке не был бьякуганом. По воздуху она видела достаточно далеко, но проникать слишком глубоко в твердые предметы взгляд не мог.

Черт. Попалась.

Как бы там ни было, стоило выбираться. Рано или поздно ее или раздавит, или достанут прямо здесь.

Я чувствую в себе еще много силы. Они могут планировать все, что угодно. Все равно убью.

Ободрив себя, Сарада сконцентрировала чакру в ступнях и хотела начать взбираться по вертикальной стене. Как вдруг что-то вытолкнуло ее сознание во тьму, избавляя от боли, ярости, ненависти и от всей той силы, что она чувствовала.

****

Итачи сидел на земле, прислонившись к стволу сосны, и смотрел вверх. Среди колючих макушек сосен была брешь, а сквозь нее просматривалось темно-синее небо. На этом небольшом клочке сверкало много звезд, но две были особенно яркими. Они мерцали так лихорадочно и неравномерно, будто передавали кому-то сигналы.

Там, в небе, творилась своя жизнь. А здесь, на земле…

Итачи опустил взгляд на Кисаме: напарник спал на боку, завернувшись в плащ, и тихо сопел. Самехада лежала рядом с ним на траве. Со стороны казалось, что Кисаме спит как убитый, но Итачи знал, как чуток его сон. Чуть что, и этот великан проснется, причем проснется уже вооруженный и готовый кромсать в клочья любого, кто оказался поблизости.

Хорошо, что он боится меня.

Итачи не доверял своему напарнику, и это было взаимно.

Ночью в лесу было холодно. Земля, устланная ковром прошлогодних сосновых игл, как следует не просохла за день и пахла сыростью. Итачи уже успел забыть каково это: возвращаться домой, где тебя ждут близкие, спать в постели…

Сон не шел.

На душе было неспокойно.

В тихом ночном лесу закричала птица. Итачи прищурил глаза и посмотрел вверх. На фоне звездного неба мелькнул птичий силуэт с расправленным крыльями.

Дайса.

Глава 57. Передай ему...

57