Аня принялась сыпать в чашку растворимый кофе, Лизастрельнула глазами.

– А вам очень надо?

– Не старайся, Лизка, – заверещала Аня, – он небось женат.

– При чем тут это? – обозлилась Лиза. – Просто я хочу помочьхорошему человеку.

– Понятненько, – фыркнула Аня и, прихватив с собой чашку,ушла.

– Вот шалава, – сердито сказала Лиза, – в голове однаерунда. А вы женаты?

– Пока нет.

– Что же так?

– Не нашел ту, с которой хочется провести старость, – честноответил я.

Лиза хихикнула:

– Ну, вам до пенсии далеко. Ладно, посидите тут паруминуток.

Напевая, она ушла, а я вытащил сигареты. На подоконникестоит пустая стеклянная банка, на дне которой лежат два скрюченных бычка,значит, здесь разрешено курить. Не успел табак превратиться в пепел, как Лизапришла назад и сунула мне листок.

– Держите, – сказала она, – Вероника через дорогу живет.Знаю я ее дом, высокая такая башня, с зелеными балконами.

– Телефона нет?

– Не-а.

– Жаль.

– Да зачем он вам? Так идите, через полминуты на местеокажетесь.

– Неудобно без звонка.

– Глупости.

– Может, ее дома нет.

– Куда ж ей деваться? – засмеялась Лиза. – Небось распашонкигладит, с двух сторон, как положено. Она серьезная девушка, или такой казалась,пока у нас лежала.

Лиза была права. Не успел мой палец нажать на кнопку звонка,как из-за двери донеслось:

– Кто там?

– Мне нужна Вероника Смыслова, – ответил я.

Послышалось глухое бряканье, приоткрылась щель, и в неевысунулась растрепанная темноволосая голова.

– А вы кто?

– Иван Павлович Подушкин, – улыбнулся я, – не бойтесь.

– Чего бояться-то, брать у меня все равно нечего, – девицанадула пухлые губки, – ни денег, ни брюликов.

– А девичья честь? – не слишком удачно, в абсолютнонесвойственной мне манере пошутил я.

– Эка ценность, – хмыкнула она, – ее уже давно на кускиизодрали. Проходите, Ника ребенка купает.

Я втиснулся в крохотную прихожую и, чтобы не стукнутьсяголовой о люстру, сгорбился.

– В комнату топайте, – велела худая, совершенно прозрачнаядевушка, одетая в рваные джинсы и застиранную футболку.

Я поспешил на зов и очутился в конуре, где царил ужасающийбеспорядок и просто кричала нищета.

– Садитесь, – моя спутница кивнула на продавленный,засаленный диван, заваленный вещами, – простыни только в сторону сдвиньте, оничистые, ща гладить начнем. Нет, лично я погожу пока размножаться, одни хлопоты.Этот младенец целыми днями писает и какает, еще ест. Пожрет, и снова писать дакакать. Просто офигеть! Вон сколько белья уделал.

– Если купить памперсы, – решил я показать своюосведомленность, – то количество грязных простынок резко уменьшится.

– Скажете тоже, – скривилась девушка, потом, поплевав наутюг, принялась за глажку, – памперсы! Они не для нас, это для богатыхпримочка. Чем больше денег, тем проще жить. А нам стирать и гладить.

В комнату вошла еще одна худенькая до прозрачности девица, вруках у нее был кряхтящий кулек.

– Ты с кем разговариваешь, Зоя? – спросила она.

– К тебе гость, – кивнула та, – вот сидит.

Ника подошла к дивану.

– Вы ко мне?

– Да, здравствуйте, извините за поздний визит и за то, чтозаявился без приглашения.

– Ничего, – устало отмахнулась Ника, – вы по объявлению?Пусть вас малыш не смущает, с ним Зойка на время кормления посидит. Я будуприходить, когда вам надо, молоко у меня хорошее, справка из лабораторииимеется, сама я здорова, могу анализы показать. Если возьмете меня в кормилицы,то с вас еда, хорошая. Сами понимаете, иначе ваш ребенок витаминов не получити…

– Простите, я не успел представиться до конца, – прервал яНику и вытащил удостоверение.

Молодая мать села на стул, в ее глазах появилось откровенноеотчаяние.

– Думала, вы кормилицу нанять хотите.

Мне стало жаль девочку, похоже, она голодает.

– Так что вам надо? – грубо спросила Зоя.

Я вынул газету.

– Ника, вам известен этот человек?

Вероника мельком взглянула на снимок и покраснела.

– Нет.

– Вы уверены?

– Да.

– Может, еще посмотрите?

– Зачем? Он мне незнаком!

Зоя выхватила из моих рук листок.

– Ну-ка… да, я тоже никогда его не встречала!

Я искоса наблюдал за девочками. Зоя явно не играла, она ивпрямь только что увидела мужчину, а вот Ника…

– Очень прошу, – взмолился я, – если знаете, скажите, гдеискать этого человека.

Зоя вздернула брови:

– Вы того, да? С уехавшей крышей? Сказано же: никогда его невстречали!

Я вынул портмоне, достал оттуда сто долларов и положил настол, около утюга.

– Хозяйка агентства «Ниро» готова заплатить за сведения обэтом мужчине.

Зоя постучала себя указательным пальцем по лбу.

– Ваще, блин!

Ника закусила нижнюю губу.

Я тронул молодую мать за плечо:

– Так как?

– Зойка, выйди, – велела Ника.

– Вот оно что! – подскочила Зоя. – Значит, как помогать…

Ника опустила голову:

– Отвали, бога ради, потом все тебе расскажу.

В ее голосе звучало такое отчаяние, что Зоя осеклась, азатем растерянно протянула:

– Ну ладно, мне нетрудно на кухне утюг потолкать.