– Этак с ума сойти можно! Нора не сумеет бездействовать.

– Мы даем пациентам книги из нашей библиотеки, те, чтоотобрал психолог, – продолжала девушка, – спокойное, милое чтение: Диккенс,Агата Кристи, Дюма, и никаких современных авторов. Вот моя визитка, звоните наресепшен, получите полнейшую информацию о здоровье Элеоноры.

Я взял карточку и пошел к машине. Однако, в этой больницеработает необычный персонал. Все медработники, с которыми я до сих пор имелдело, были до смешного суеверны. Фразу: «Никто из нас не сомневается в успехеоперации» – они ни при каких обстоятельствах произнести не могли. «Если всепойдет так, как задумано», «будем надеяться на положительную динамику» – вотмаксимально радужные предположения, сообщаемые, как правило, людьми в белыххалатах.

Утром я с огромным удивлением увидел на кухне Веру иНиколая. Парочка сидела за столом, явно собираясь завтракать.

– Вы это едите? – забыв со мной поздороваться, Николай ткнулпальцем в блюдо с мясной нарезкой.

– Тама все свежее, – поспешила оправдаться домработницаЛенка, – не сомневайтесь, в хорошем месте беру, кушайте на здоровье.

– Спасибо, но мы такое не употребляем, – хором ответилапарочка.

Я сел на свободный стул, взял кусок белого хлеба, положил нанего аппетитный кругляш «Докторской» колбасы и открыл было рот.

– Человек зубами роет себе могилу, – каркнул Николай.

От неожиданности я выронил бутерброд и клацнул челюстями, аЛенка перекрестилась.

– Вот ужас-то! – воскликнула она. – Где же такая страстьприключилась? В газете прочитали? Не осталось ее у вас, я тоже бы посмотрела.

– Не в газете дело, – ответил Николай, – я про Ивана речьведу.

– Вы о чем? – спросил я, снова принимаясь за аппетитныйсандвич.

Супруги переглянулись.

– Ну, поскольку нам теперь целый месяц жить вместе… – началаВера.

Откушенный кусок колбасы выпал у меня изо рта.

– Как месяц! – в ужасе воскликнул я. – Элеонора же вчераговорила о гостинице.

– Она, уезжая отдыхать, – спокойно возразил Николай, – зашлак нам и сказала: «Живите у меня, все-таки вы родня!»

– Да-а? – недоверчиво протянул я. – Странно, однако. Вчера речьшла об отеле.

– Ты ведь ее секретарь, – прищурилась Вера, – следовательно,номер тебе бы снять поручили.

– Верно.

– Ну и что? Отдала Нора такое распоряжение?

– Нет.

– Вот видишь, – засмеялась Вера. – А почему?

– Потому, что совесть ее заела, – закончил Николай, – онапоняла, что встретила нас плохо.

Я попытался проглотить бутерброд. Может, оно и так,Элеоноре, как я уже говорил выше, свойственно бурное раскаяние. Сначала онараздавит человека, а потом оплачивает его похороны.

– Да ты позвони ей, – посоветовала Вера, – если нам неверишь.

– Мы тебе не помешаем, – сказал Николай, – тихие совсем…

Я молча положил в кофе сахар, одну ложечку, вторую, грешен,люблю сладкое. К сожалению, связаться с хозяйкой я никак не смогу. Ее мобильныйлежит сейчас в ящике письменного стола. Нора никому, кроме меня, не рассказалао предстоящей операции. Моя хозяйка абсолютно не суеверна, но ей, в случаенеудачи, не хочется видеть жалость в глазах людей. Для всех она просто уехалаотдыхать.

– Если Элеонора предоставила вам приют, – наконец выдавил яиз себя, – то ничего против я иметь не могу, тут она полноправная хозяйка,отдающая мне приказания. Живите сколько хотите.

– Вот и хорошо, – повеселела Вера.

– Худой мир лучше доброй ссоры, – заявил Николай, – мы вдолгу не останемся…

– Рассчитаю тебе цикл бесплатно, – пообещала Вера.

– Что? – не понял я.

Вера кокетливо поправила крашеные пряди.

– Мы, кстати, так и не познакомились. Я Вера Пыжова!Понимаешь? Ве-ра! Пы-жо-ва!

Я заморгал. Последняя фраза была произнесена с такойинтонацией, как будто требовалось воскликнуть: «О боже! Вы Пыжова! Та самая!Извините, не узнал!»

Но я на самом деле не имел понятия, кем является гостья,поэтому просто кивнул.

– Очень приятно. Ну а я, если разрешите напомнить, ИванПавлович Подушкин.

Николай выпучил глаза:

– Ты никогда о нас не слышал?

– Извините, не пришлось.

Парочка опять переглянулась.

– Вот поэтому в нашей стране средний срок жизни пятьдесяттри года, – протянула Вера, – люди просто не читают нужные книги!

– Дерьмом увлекаются, – поддакнул Николай, – детективами,фантастикой, телевизор смотрят, сериалы!

Ленка, огромная любительница мексиканского «мыла»,возмущенно фыркнула, но не позволила себе вмешаться в беседу.

– Вы писатели! – догадался я. – Создаетефилософско-эпические произведения о смысле жизни.

Вера раздраженно дернула плечом.

– Нет, я – гомеопат-астролог, крупнейший специалист, мироваявеличина, умею составлять гороскопы, ко мне очередь на год вперед расписана.Николай – ученый, пишет книги об оздоровлении организма, у него их ужепятьдесят.

– Сколько? – поразился я.

– Пять десятков, – подтвердил гость.

– Ни одной не читал, – признался я.

– Оно и видно, – покачал головой Николай, – зубами себе могилуроете, колбасу едите, ветчину, кофе пьете! Да еще с сахаром.

Ленка, которая, прислонившись к плите, жевала ломотькарбоната, испуганно положила недоеденный кусок на тарелку.

– А чего? Нельзя?

– Ни в коем случае, – отрубил Николай. – Мясо убитыхживотных – яд! На бойне корова или свинья испытывают сильнейший стресс,выделяют токсины!

– Копченая колбаса – смерть, – заявила Вера, – сосиски,ветчина тоже! Вот молоко можно, его буренка добровольно отдает!