Договорившись с ним, я вернулся домой и обнаружил в гостинойНиколетту с Верой, увлеченно рассматривающих какую-то толстую книгу.

– Проблема решена, – сообщил я, – твой сосед обещает сделатьу тебя ремонт.

– Прекрасно, – не отрывая глаз от страницы, ответиламаменька.

– А ты пока поживешь в гостинице, я уже договорился в«России», – продолжал я.

Николетта подняла глаза:

– Где?

– В «России». – Я улыбнулся и замолчал.

Там у Гриши работает знакомая и есть возможность получитьномер со скидкой, совсем недорого, но Николетте об этом знать не следует.

Маменька порозовела:

– Я не поеду в сарай!

– Послушай, это элитное место, с видом на Кремль.

– Нет, грязный курятник.

– Там селят депутатов Думы, пока им квартиры в столице ненайдут!!!

– Боже! – закатила глаза маменька. – Сравнил, депутаты –малообразованные мужланы из провинции. Ясное дело, они унитаз впервые увидели.Конечно, таким и нора дворцом покажется! Впрочем, если уж ты так настаиваешь,гонишь вон из своего дома мать, оставшуюся без крыши над головой…

– Это квартира Норы, я не имею права здесь хозяйничать, –перебил ее я.

– Нора никогда бы не выставила меня, – горестно завеламаменька. – Да, дети неблагодарны. О, бедный король Лир, как я понимаю еготерзания! Так вот, я могу съехать в отель, достойный моего положения. Думаю,«Мариотт» на Тверской подойдет, можешь снять президентский номер, пока намесяц, а там видно будет!

Я потерял дар речи. Президентский номер в «Мариотте»? Намесяц? Интересно, Николетта понимает, о какой сумме идет речь? Впрочем, я самне в курсе, сколько могут стоить там комнаты, но то, что у меня на это средствне хватит, знаю точно.

– Что молчишь? – капризно спросила Николетта.

– Извини, но боюсь, мне денег на такое пристанище ненабрать.

– Значит, я останусь здесь!

– Но Нора может быть против!

Маменька вытащила из сумочки мобильный и зачирикала:

– Алло! Норочка? Ты как, отдыхаешь? Ну молодец…

Я молча наблюдал за разыгрываемой комедией.

– Вот видишь, – вздохнула маменька, – полный порядок, моягорячо любимая подруга не против. Она предложила мне поселиться в ее комнате.Тася, живо приведи там все в порядок. Я понимаю, Вава, что ты скряга, поэтому ииду на лишения!

Я продолжал глядеть на маменьку. Сказать ей, что Норинмобильный дома, а сама она в боксе, в клинике, и связаться с ней невозможно? Нотут присутствовавшая при разговоре Вера воскликнула:

– А еще можно оздоровиться при помощи масляных вливаний.

– Что вы читаете? – спросил я.

Николетта схватила книгу.

– Восхитительная вещь. «Оздоровление ради омоложения.Двадцать лет долой». А еще Вера и Николай пообещали мне рассчитать какие-торитмы, сделать крем. Да я за месяц стану просто девочкой!

Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Теперь понятно, почемуНиколетта во что бы то ни стало желает поселиться тут. При слове «омоложение» умаменьки начисто сносит крышу, стоит только вспомнить про подвал[4]. Ну таккак, говорить ей о Норе?

Я встал и пошел в прихожую. Увы, я не способен поставитьНиколетту в неудобное положение, за что и буду крепко наказан. Похоже, жизнь внашем доме превратится в ад.

В родильный дом я прибыл ближе к вечеру. Обычное медицинскоеучреждение в такое время уже бывает закрыто, а дежурный врач с медсестройпрячутся, но ведь больница, где люди появляются на свет, работаеткруглосуточно, поэтому я не особо нервничал, подъезжая к зданию. Сейчасобязательно найду кого-нибудь, кто ответит на мои вопросы.

В просторном холле маялись двое мужчин с самым безумнымвыражением на лице. Спрашивать их о чем-либо представлялось бессмысленным, врядли будущие папаши меня вообще услышат.

Помотавшись по вестибюлю и обнаружив наглухо закрытоесправочное окошко, я хотел уже толкнуться во внутреннее помещение, но тутвыкрашенная белой краской высокая дверь распахнулась, явив симпатичную женщинулет тридцати пяти. В руках она держала большой пакет.

– Самойленко кто? – выкрикнула медсестра.

– Я, – прошептал один из мужиков, худея на глазах.

– Дочь у вас, три пятьсот, рост пятьдесят два сантиметра,состояние мамочки и новорожденной удовлетворительное, – отчеканила женщина.

Новоявленный папаша рухнул на стул и начал дрожащей рукойвытирать пот со лба. Второй парень вскочил.

– А у меня? Я Кузьмин.

– Вот, держите, – ответила медсестра, протягивая пакет.

– Этта чего? – попятился Кузьмин.

– Одежда.

– Чья?

– Ну не моя же! Супруги вашей!

Парень сравнялся по цвету с белым кафелем, который покрывалстены.

– Во… зачем… она того? Да? Умерла?

Медсестра закатила глаза:

– Одуреешь с вами! Кто ж в спортивном костюме рожает?Переодели твое сокровище в ночнушку, уноси ее шмотки, у нас камеры хранениянет.

– А, понял, – затрясся парень, – во… врубился. А когда мойребенок родится?

– Не знаю! Ты ж только что жену привез.

– Час уж прошел.

– Час уже прошел, – передразнила его медичка, – дети толькоделаются быстро, а на свет долго выползают, первые роды, раньше утра не жди.Лучше домой поезжай, нечего тут маяться.

– Ну уж нет, – колотился в ознобе будущий отец, – здесь будусидеть.

– Цирк просто, – хихикнула женщина.

– Простите, – сказал я, – можно вас на минуточку.

Медсестра окинула меня оценивающим взором.

– Роженицу привезли? Ступайте в приемное отделение.

– Нет, нет, мне бы справку получить.