– Ваня мамин шофер, – пустилась в объяснения Рори, – он бывший спецназовец, ему сун мо не преграда.

– Понятно, – кивнула я и опасливо покосилась на коварный предмет мебели. – Скажите, в вашем доме еще нечто подобное есть?

– Нет, – заверила Аврора, – спокойно садись на любой диван. Найдешь дорогу в главную гостиную?

– Налево и прямо? – предположила я.

– Направо, – поправила Аврора. – В противоположном направлении находится студия, в ней под руководством китайского гуру Гуанга проходят занятия по живописи.

– Того, что сконструировал западню? – развеселилась я.

– Ловушку сварганил Пер Шап, – ответила Рори. – А Гуанг монах, и он на самом деле великий рисовальщик миниатюр.

– Можно посмотреть ваши работы? – обрадовалась я. И соврала: – Моя бабушка обожает «ладошки». Вероятно, вы о них слышали.

– Ты знаешь о древнекитайском направлении? – поразилась Рори. – В России оно малопопулярно. Все, кто им интересуется, собираются в нашем доме. Попроси маму позвать твою бабушку в гости, возможно, Гуанг соблаговолит сказать старушке пару наставлений.

– Спасибо, но Изабелла Константиновна не художник, а собиратель, – вывернулась я. – У нее штук десять «ладошек».

Аврора присвистнула.

– Ты из семьи миллиардеров?

– А похоже? – засмеялась я.

– Извини, Степа, но у твоей родственницы наверняка подделки, – чуть поколебавшись, сказала Рори. – Подлинная «ладошка» стоит целое состояние. Ценятся только экземпляры, нарисованные до начала девятнадцатого века, новодел никому из серьезных коллекционеров не нужен. Все картинки, написанные после тысяча восемьсот первого года, считаются ерундой. Нет, их продают за приличные деньги, они ликвидны, но не раритетны. Наша группа под руководством Гуанга пытается изобразить нечто, так сказать, ладошкоподобное, но получается отвратительно. Во всяком случае, у меня. Извини, мне реально надо бежать.

Я схватила Аврору за плечо.

– Подожди. Давно мечтаю научиться работать кистью. Елена Львовна не разрешит мне побывать на занятиях? Сколько стоит урок?

– Денег ученики не платят, – скороговоркой произнесла девушка. – Поговори с мамой. Но учти: она может согласиться, а может и отказать.

Я посмотрела вслед умчавшейся Авроре, потом быстро прошла по левому коридору и подергала створку, на которой висела табличка «Не мешать». Дверь оказалась заперта. Делать нечего, пришлось возвращаться в гостиную.

* * *

– Заблудились в квартире? – спросила Вероника, увидев меня на пороге. – Я в первое время не могла найти кухню. Вроде иду правильно, а оказываюсь то в бильярдной, то еще где-нибудь.

– Нет, я решила сесть на пуфик в холле, – смутилась я.

– Боже! – ахнула сваха. – Никто вас не предупредил о сун мо. Как смогли вырваться?

– Помогли дочь Елены Львовны и ее шофер, – пояснила я. – А где все? Куда подевался Егор?

– Ваш жених пошел посмотреть, какой материал Алена выбрала для платья, – пояснила Никитина. – Ася отправилась с ними, а у Никиты час дерева. Перфилов три раза в день делает особые упражнения, которые помогают ему поддерживать связь с духами.

– Ой, на паркете мокрое пятно! – воскликнула я.

– Мухина уронила чайник с заваркой, – объяснила Никитина. – Он у нее из рук выскользнул, разбился, весь чай вылился. Кто вас оцарапал? Вот здесь, на виске.

– На пуфик прыгнули две собачки, – улыбнулась я. – Очень активные!

– Это Аленины чихуахуа, у них шило в попе, ни секунды на месте не сидят. Собачки вас напугали? Вы какая-то бледная. Не бойтесь, они добрые, просто любят безобразничать.

– Нет, я не собак боюсь, меня напугал сумасшедший. Он был таким грубым. Мне показалось даже, что он собирается пустить в ход кулаки, – призналась я.

– Сумасшедший? – недоуменно повторила Вероника. – Ну, вероятно, мы все не можем назваться стопроцентно нормальными. Юра Чистяков, врач, частенько говорит: «Полностью психически здоровых людей нет, вопрос лишь в том, кто у вас живет в мозгу – маленькие, безобидные тараканы или тучные, агрессивные бобры с острыми зубами». Но среди друзей Алены хамов не замечено.

– Тот человек выглядел агрессивным, – поежилась я. – Сказал: «Поддать бы тебе как следует». И не помог мне вылезти из пуфика, хоть я его очень просила. Еще стал спрашивать: «Где тяпка?» А услышав, что я понятия не имею, в каком месте хозяева хранят садовый инвентарь, рассвирепел. Но потом ушел.

– Тяпка? – напряглась Вероника. – Он спрашивал о тяпке?

– Ну да, – кивнула я. – Правда странно? Хотя он говорил очень неразборчиво. Может, я неверно его поняла?

– Ох! Совсем забыла! – засуетилась вдруг Никитина. – Я должна позвонить клиентке! Извините, Степанида, покину вас ненадолго.

– Как найти Егора? – притормозила я торопившуюся к двери Веронику.

Та, не оборачиваясь, ответила:

– Направо по коридору, увидите лестницу, шагайте вверх, там спальня и кабинет Алены.

Я проводила глазами Никитину. Почему сваха так всполошилась, услышав про тяпку? Но мне некогда раздумывать над этим вопросом, нужно найти Бочкина. Егор остался без присмотра и может натворить феерических глупостей.

Тяпка, тяпка… Что особенного в немудреном инструменте? Весной Белка часто просила маленькую Степу помочь посадить цветы около гостиницы. Бабушка аккуратно вскапывала клумбы, а я старательно разбивала комья земли маленькой тяпочкой. Жаль, что «Кошмар в сосновом лесу» продан, мне там было очень хорошо…[10]10 О гостинице «Кошмар в сосновом лесу» рассказано в книге Дарьи Донцовой «Развесистая клюква Голливуда», издательство «Эксмо».

Коридор, как и обещала Вероника, привел меня к лестнице. Я остановилась. Куда направиться? На второй этаж или спуститься в цоколь? Что сказала Никитина? Я забыла инструкцию свахи! Может, ко мне подкрался ранний маразм?

Я прищурилась. На секунду показалось, что лесенка ведет только вниз, но потом я поняла: вверх тянутся идеально прозрачные ступени, у которых нет ни железных, ни пластмассовых креплений. И перила отсутствуют! Не знаю, коим образом архитектор ухитрился создать сие сооружение, но я видела лишь пластины из стекла, волшебным образом парящие в воздухе.

Если честно, то я немного боюсь высоты. А если уж совсем честно, то я панически боюсь высоты. Когда меня, впервые попавшую в Париж, коллеги решили отвести на Эйфелеву башню, то я испытала массу отрицательных эмоций. Да, весь город оттуда как на ладони, но очень страшно было стоять у перил. И я не смогла наступить на пол, сделанный из специального пластика. Уж не помню, на каком он этаже de la Tour Eiffel. Маленькие дети, китайские туристы, американские пенсионеры, японские студенты – все спокойно шли по прозрачным «окошкам» и пребывали в полном восторге. А у меня подогнулись колени, затряслись руки, вспотела спина. Что бы могло подвигнуть меня оборудовать в своей квартире вот такую немыслимую лестницу?