Я вздрогнула и посмотрела на ту часть лестницы, которая вела вниз. Тут была совсем иная картина: удобные широкие деревянные ступени, прикрытые ковром, устойчивые перила на резных столбиках… Понятно! Комнаты Елены находятся внизу.

Почему я так решила? Козина прекрасно выглядит, но я знаю, что галерейщице вот-вот стукнет пятьдесят. Ну и каково ей скакать по стекляшкам, не имея возможности на что-то опереться рукой? У многих людей, чей возраст подкатывает к пенсионному, кружится голова. Нет, наверняка хозяйка оборудовала для себя безопасную лестницу. Правда, немного странно, что она решила поселиться в подвальном помещении. Но у каждого свои причуды, а уж у владелицы картинной галереи, искусствоведа, никак не может быть традиционной квартиры: первый этаж гостевой, второй хозяйский. Ну и апартаменты у Алены – два уровня и еще цоколь! Хорошо, когда старинный особняк в Москве почти весь находится в твоей собственности.

Я уверенно сбежала вниз, прошла по длинному коридору, увидела дверь, толкнула ее, очутилась в другой галерее и удивилась. Помещение напоминало отель средней руки – пол покрыт плиткой, горят тусклые бра, и видно несколько дверей из дешевого пластика. Я постучала в первую.

– Елена Львовна, это Степанида. Вы с Егором здесь?

Ответа не последовало.

Я нажала на ручку, всунула голову внутрь и изумилась. Комната размером не более десяти квадратных метров имела спартанскую обстановку: узкая кровать, прикрытая флисовым одеяльцем, тумбочка, кресло и встроенный шкаф. На полу лежал крохотный коврик. Никаких мелочей, статуэток или плюшевых игрушек, ни тебе уютных пледов, книг или салфеточек. Если это опочивальня Козиной, то она в своем аскетизме переплюнула монашек. У тех в кельях есть иконы, свечи, и, наверное, они читают на ночь Библию или другую церковную литературу.

Я сделала два шага по коридору и постучала в другую створку.

– Простите, это Степанида. Разрешите войти?

И снова ни звука. Решив не церемониться, я снова заглянула за дверь и увидела крохотный санузел с небольшим унитазом и душем. Круглая «лейка» крепилась к потолку, в полу чернело сливное отверстие, от брызг защищала пластиковая, сейчас отдернутая, занавеска. На стене висела полочка, на ней стояли шампунь «Малышам» и гель для душа «Красавица». Поверьте профессиональному визажисту: эти средства самые дешевые на рынке. Почти впритык к фарфоровому другу висела крохотная раковина, над ней – узкое зеркало с несколькими держателями со стаканами. Все они оказались пусты, кроме крайнего, в котором маячили две зубные щетки, одна взрослая, а другая детская, розового цвета, с ручкой в виде котенка, и паста «Ягодка».

Пребывая в полнейшем недоумении, я дошла до третьей двери, поскреблась в нее, не дождалась никакой реакции и вошла. Комната оказалась немного больше первой, тут стояли уже две кровати, тумбочки и гардероб. На полу валялась розовая детская туфелька с вышитым золотыми и красными нитками мотыльком на мыске. Она подошла бы ребенку лет трех-четырех.

Я сразу узнала обувку – это часть комплекта, выпущенного известной фирмой «Папийон» к наступающему зимнему сезону. Название бренда переводится на русский как «бабочка», поэтому чешуекрылые всегда присутствоуют на нарядах производителя. Костюмчик, о котором я веду речь, состоит из кофточки, курточки, брючек. К нему прилагаются балетки. Все, включая туфли, украшено вышитыми бабочками. Я не занимаюсь одеждой, но «Папийон», готовя показ осенне-зимних новинок, заключила с фирмой «Бак» договор, и в мои обязанности входило накладывать макияж детям-моделям, в том числе очаровательной малышке, которая демонстрировала на подиуме только что описанный набор.

Я перевела взгляд на кресло. В нем спиной ко мне сидела женщина. Мне было видно ее шею, голову и верхнюю часть спины до середины лопаток.

– Здравствуйте! – громко произнесла я.

Тишина.

– Простите, наверное, вы знаете, где кабинет Елены Львовны? – спросила я. – Меня зовут Степанида Козлова, я пришла к Алене в гости вместе со своим женихом Егором, модельером, он будет шить платье для Козиной.

Продолжая говорить, я медленно обошла кресло и увидела, что женщина надела к коричневому платью с широкой юбкой простые черные балетки. Кстати, мой вам совет: не носите с одеждой цвета шоколада такие туфли, лучше надеть зеленые, оливковые, бежевые, золотистые, желтые или, в конце концов, не агрессивно-красные. Я ощутила тонкий, чуть слышный аромат новых, еще не поступивших в продажу духов «Бак». Я посмотрела в лицо незнакомки и закричала.

Глава 11

Дальнейшее помню плохо. Вроде я выбежала из спальни, взлетела по лестнице, столкнулась с кем-то, осела на пол… Все закружилось, в ушах зашумело, свет померк, и из тьмы глухо, отрывисто доносились разные голоса.

– Она видела Анатолия…

– Не закрыли проход…

– Тяпка, тяпка…

– Кто его открыл?

– Тяпка.

– Откуда он узнал?

– Тяпка… бедная тяпка…

– Ваня, Ваня!

– Куда ее?

– Лучше уложить…

Чьи-то руки коснулись моего тела.

– Стой! Не на дорогу!

– Замолчи, Ника. А ты включи мозг! В обычную гостевую.

– Юра, она умерла?

Меня подняли, голоса стали удаляться. Затем я ощутила под собой мягкий матрас, и приятный тенор очень громко сказал:

– Слышите меня? Давайте познакомимся, Юрий Чистяков, врач. А вы Степанида, верно?

Я, преодолевая тошноту, смогла наконец приоткрыть глаза, увидела сквозь туман симпатичного мужчину, слегка похожего на Романа Звягина, и пролепетала:

– Внизу, в маленькой спальне, сидит мертвая женщина.

– А-а-а-а… Так вот почему вы перепугались? – засмеялся доктор.

Я вздрогнула. Странная реакция у этого эскулапа.

– Вас шокировал мой смех? – догадался Чистяков. – Голова кружится?

– Вроде перестала, – прошептала я. – Очень пить хочется.

Юрий протянул мне бутылку минералки, я села и залпом осушила ее.

– Где Егор?

Врач взял пустую емкость.

– Ваш жених обсуждает с Аленой фасон платья. Они так увлеклись, что забыли обо всем на свете.

Я попыталась встать, но не удержалась на ногах. И повторила:

– В цокольном помещении в кресле сидит женщина. Она не живая!

Но Юрий совершенно не занервничал.

– Почему вы решили, что там труп?

Я пролепетала:

– Ну… она выглядит… так…

– Как? – тут же спросил врач.

– Ужасно! – всхлипнула я. – Глаза остекленели… рот открыт… Не хочу вспоминать!

Чистяков сел рядом и обнял меня за плечи.

– Зачем вы пошли в подвальное помещение?