познакомилась… Он мелками на стене рисовал, классно получилось: надпись «Город наблюдает» и огромные глаза, прям как живые. Я похвалила, мы разговорились, сходили в кафе. Он вроде интересный, но о себе не говорит, пока не спросишь: типа скучный, не о чем рассказывать. И ничего не скучный! — Тамара возмущенно сдувает с лица челку и отпивает чай.

— И ты не знаешь, тратить ли на него силы, стоит ли оно того, — даже не спрашивает Тори.

«Осмелела девочка», — хмыкает Слава. А Тамара прячет лицо в ладонях:

— Как бы цинично ни звучало, но да. Может, посоветуете что-нибудь… между нами, девочками? — Она нервно смеется.

Отставив кружку, Тори двигается к Тамаре.

— Если хочешь, я расскажу, какие чувства в тебе мечутся. Возможно, ты не все осознаешь, а так будет проще.

— Давай, — соглашается Тамара. Зачесывает набок челку, обхватывает кружку обеими руками и опускает глаза, словно пытаясь не мешать.

Тори оглядывается на мгновение: я все делаю правильно? Слава кивает: дерзай. И мысленно ставит зачет, пускай практика еще и не закончилась.

Все хтони видят скрытые чувства — но до каких потаенных уголков души докапывается эта девочка! Если бы Слава любила чаепития, хотела бы так же. Интересно, а Лютый тоже людей насквозь видит? Или у него свои способы пить чай?

Тамара слушает, закусив губу: о зарождающейся влюбленности, о робком любопытстве, о страхе… нет, не зря потратить силы, а не суметь разговорить и показать: ты интересный парень, зря переживаешь; и вместе с тем — обнаружить, что она сама далеко не такая интересная, как считает.

А еще…

— Ты тянешься к этому парню, но сама себя бьешь по рукам: не лезь, вдруг один из вас влюбится, а другой — нет, и что тогда делать?

Тамара часто кивает:

— Особенно если это он привяжется, а я…

— А ты возьмешь и честно скажешь о своих чувствах, — улыбается Тори, и уверенность в ней не просто горит — полыхает.

— Так страшно!

— А ты осмелься. Сделай первый шаг. Никто не умрет, если оступишься.

— Думаешь?

— Знаю!

«Ну ты и разошлась!» — восхищается Слава. И невольно проникается симпатией к этой смешной девочке с аккуратным каре и круглыми очками: как же ярко пылает ее внутренний огонь!

Тамара уговаривает посидеть еще немного: «Вы же не психологи по вызову, чтобы с моими проблемами разобраться и сразу уйти». К счастью, ее страх разлетелся пеплом, прочие чувства успокоились, и можно действительно поболтать «о всяком»: о любимых книгах, о том, кто как проводит свободное время, о планах на будущее… Так Слава с удивлением узнаёт, что они с Тори живут на одной станции, а значит, сегодня могут вместе поехать домой. Насколько же тесен этот большой город!

Когда настает время расходиться, Тамара вручает остатки печенья, которое, оказывается, испекла сама, и обнимает.

— Спасибо за компанию, здорово посидели. Если захотите, можем собраться еще раз — вне рамок заказа.

— Обязательно, — кивает Тори, и Слава приподнимает брови. Вот эта девочка пару часов назад жалась к двери, цепляясь за сумку? Не может быть!

В подъезде Тори снимает очки, массирует глаза и признается:

— Без тебя я бы умерла.

— Да ну? — усмехается Слава. — А кто там храбро проводил сеанс психотерапии?

— Это потому что ты меня коснулась, — возражает Тори. — Если бы не твоя поддержка, я бы в жизни не осмелилась.

«Я не дарила тебе уверенность, только пробудила ее!» — но сейчас Тори в это не поверит, как ни спорь. Поэтому Слава пожимает плечами:

— Тогда можешь на всех заказах воображать меня рядом. — И толкает дверь подъезда.

Как хочется вернуться в летнюю Тамарину прихожую! К вечеру похолодало, пальцы мерзнут без перчаток: Слава никак не привыкнет, что их пора брать с собой. Пускай пару дней назад было тепло, глупо надеяться, что такая погода продержится долго. Октябрь есть октябрь.

— Мы сейчас в офис? — уточняет Тори, оглядываясь по сторонам. Пока шли сюда, она не решалась вертеть головой, а теперь, видимо, волнение уступило место любопытству. А тут есть на что посмотреть — как-никак, исторический центр: угловые башенки, шпили на крышах, причудливые балконы.

Слава кивает, поджимая пальцы, чтобы спрятать в длинных рукавах пальто.

— Напишу по тебе отчет, официально поздравлю со сдачей практики, а потом можно и домой.

— Так я сдала? — наигранно удивляется Тори. В глазах у нее горят хитрые огоньки — небо и земля по сравнению с той напуганной девочкой, которую Слава утром забрала из офиса.

— А ты сомневалась? Я — нет.

Она отворачивается, явно пытаясь спрятать вспыхнувшие щеки. Слава придерживает ее за рукав, не давая пропустить поворот, и гладит по плечу.

— Ты молодец. Просто в себя не веришь.

— Если б это было так просто…

— Осмелься, — улыбается Слава. — Сделай первый шаг.

— Эй, не советуй мне мои же советы! — наигранно возмущается Тори. И вдруг, замерев, тычет пальцем в сторону трансформаторной будки через дорогу: — Смотри!

Угловатая, почти острая меловая надпись: «Город наблюдает». И огромные синие глаза — нарисованные, но совсем как живые, с влажным блеском, так что чудится: вот-вот моргнут. От их пронзительного взгляда леденеет в груди — но какой впечатляющий рисунок, какая проработка!

«На месте Тамары я бы тоже заговорила с художником», — задумчиво кивает Слава. А Тори бормочет:

— Вот кто-то осмелился и нарисовал, кто-то осмелился и познакомился, а мы в итоге оказались тут, стоим и смотрим… Красивая цепочка.

— А всего-то надо в себя поверить, правда?

Тори отмахивается: мол, не лезь с дурацкими нотациями. А внутри у нее разгорается уверенность — пусть не огромным жарким костром, как во время разговора с Тамарой, но у Славы согреваются озябшие пальцы.

Она будет отличной хтонью в пальто — если позволит себе раскрыться.

«А я позабочусь о том, чтобы позволила. Иначе грош цена такому наставнику».

Такие большие зубы

— Здрасьте, «Хтонь в пальто» слушает!

— Здравствуйте. Мне сказали, ваша хтонь может сожрать заказчика. Это правда?

— Интересные у вас сведения. А если я скажу, что нет?

— Я… Понимаете, мне… В общем, друг сказал, что хтонь может сожрать меня, только надо сразу сказать, что…

— Ладно-ладно, не волнуйтесь. Сейчас уточню у хтони, и всё оформим. Трубку не вешайте.

В офисе царит тишина: никто не спешит заказывать себе хтонь. Неужели все из-за дождливой погоды, в которую не хочется вообще ничего? И даже с глупыми вопросами не