В путь Иван царевич. Что-то с ним будет? Уж едет

День он, другой и третий; в исходе четвёртого — солнце

Только успело зайти — подъезжает он к озеру; гладко

Озеро то, как стекло; вода наравне с берегами;

Всё в окрестности пусто; румяным вечерним сияньем

Воды покрытые гаснут, и в них отразился зелёный

Берег и частый тростник — и всё как будто бы дремлет;

Воздух не веет; тростинка не тронется; шороха в струйках

Светлых не слышно. Иван царевич смотрит, и что же

Видит он? Тридцать хохлатых сереньких уточек подле

Берега плавают; рядом тридцать белых сорочек

Подле воды на травке лежат. Осторожно поодаль

Слез Иван царевич с коня; высокой травою

Скрытый, подполз и одну из белых сорочек тихонько

Взял; потом угнездился в кусте дожидаться, что будет.

Уточки плавают, плещутся в струйках, играют, ныряют…

Вот, наконец, поиграв, поныряв, поплескавшись, подплыли

К берегу; двадцать девять из них, побежав с перевалкой

К белым сорочкам, оземь ударились, все обратились

В красных девиц, нарядились, порхнули и разом исчезли.

Только тридцатая уточка, на берег выйти не смея,

Взад и вперёд одна-одинёшенька с жалобным криком

Около берега бьётся; с робостью вытянув шейку,

Смотрит туда и сюда, то вспорхнёт, то снова присядет…

Жалко стало Ивану царевичу. Вот он выходит

К ней из-за кустика; глядь, а она ему человечьим

Голосом вслух говорит: «Иван царевич, отдай мне

Платье моё, я сама тебе пригожуся». Он с нею

Спорить не стал, положил на травку сорочку и, скромно

Прочь отошедши, стал за кустом. Вспорхнула на травку

Уточка. Что же вдруг видит Иван царевич? Девица

В белой одежде стоит перед ним, молода и прекрасна

Так, что ни в сказке сказать, ни пером описать, и, краснея,

Руку ему подает и, потупив стыдливые очи,

Голосом звонким, как струны, ему говорит: «Благодарствуй,

Добрый Иван царевич, за то, что меня ты послушал;

Тем ты себе самому услужил, но и мною доволен

Будешь: я дочь Кощея Бессмертного, Марья царевна;

Тридцать нас у него дочерей молодых. Подземельным

Царством владеет Кощей. Он давно уж тебя поджидает

В гости и очень сердит; но ты не пекись, не заботься,

Сделай лишь то, что я тебе присоветую. Слушай:

Только завидишь Кощея царя, упади на колена,

Прямо к нему поползи; затопает он — не пугайся;

Станет ругаться — не слушай; ползи, да и только; что после

Будет, увидишь; теперь пора нам». И Марья царевна

В землю ударила маленькой ножкой своей; расступилась

Тотчас земля, и они вместе в подземное царство спустились.

Видят дворец Кощея Бессмертного; высечен был он

Весь из карбункула камня и ярче небесного солнца

Всё под землёй освещал. Иван царевич отважно

Входит: Кощей сидит на престоле в светлой короне;

Блещут глаза, как два изумруда; руки с клешнями.

Только завидел его вдалеке, тотчас на колени

Стал Иван царевич. Кощей же затопал; сверкнуло

Страшно в зелёных глазах, и так закричал он, что своды

Царства подземного дрогнули. Слово Марьи царевны

Вспомня, пополз на карачках Иван царевич к престолу;

Царь шумит, а царевич ползёт да ползёт. Напоследок

Стало царю и смешно. «Добро ты, проказник, — сказал он. —

Если тебе удалося меня рассмешить, то с тобою

Ссоры теперь заводить я не стану. Милости просим

К нам в подземельное царство; но знай, за твоё ослушанье

Должен ты нам отслужить три службы; сочтёмся мы завтра;

Ныне уж поздно; поди». Тут два придворных проворно

Под руки взяли Ивана царевича очень учтиво,

С ним пошли в покой, отведённый ему, отворили

Дверь, поклонились царевичу в пояс, ушли, и остался

Там он один. Беззаботно он лёг на постелю и скоро

Сном глубоким заснул. На другой день рано поутру

Царь Кощей к себе Ивана царевича кликнул.

«Ну, Иван царевич, — сказал он, — теперь мы посмотрим,

Что-то искусен ты делать? Изволь, например, нам построить

Нынешней ночью дворец: чтоб кровля была золотая,

Стены из мрамора, окна хрустальные, вкруг регулярный

Сад, и в саду пруды с карасями; если построишь

Этот дворец, то нашу царскую милость заслужишь;

Если же нет, то прошу не пенять… головы не удержишь!» —

«Ах ты, Кощей окаянный, — Иван царевич подумал, —

Вот что затеял, смотри, пожалуй!» С тяжёлой кручиной

Он возвратился к себе и сидит пригорюнясь; уж вечер;

Вот блестящая пчёлка к его подлетела окошку,

Бьётся об стёкла — и слышит он голос: «Впусти!» Отворил он

Дверку окошка, пчёлка влетела и вдруг обернулась

Марьей царевной: «Здравствуй, Иван царевич; о чём ты

Так призадумался?» — «Нехотя будешь задумчив, — сказал он. —

Батюшка твой до моей головы добирается». — «Что же

Сделать решился ты?» — «Что? Ничего. Пускай его снимет

Голову; двух смертей не видать, одной не минуешь». —

«Нет, мой милый Иван царевич, не должно терять нам

Бодрости. То ли беда? Беда впереди; не печалься;

Утро вечера, знаешь ты сам. мудренее: ложися

Спать; а завтра поранее встань; уж дворец твой построен

Будет; ты ж только ходи с молотком да постукивай в стену».

Так всё и сделалось. Утром, ни свет ни заря, из каморки

Вышел Иван царевич… глядит, а дворец уж построен.

Чудный такой, что сказать невозможно. Кощей изумился;

Верить не хочет глазам. «Да ты хитрец не на шутку, —