ей шевельнуться, как песик тут же срывался с места и пулей летел к входной двери и лаял на нее, то и дело призывно оглядываясь на Фиму. Мол, что же ты! Иди скорей и помоги, дверь не открывается, а мне надо!

Махнув рукой на правила безопасности, озвученные ей Арсением, Фима отправилась на прогулку. В конце концов, время еще не позднее, ни с кем посторонним она разговаривать не будет.

Она поговорит с тетушкой Риммой: по телефону это вполне безопасно.

– Добрый вечер. Звоню узнать, как ты устроилась на новом месте?

– О, прекрасно! Все просто замечательно.

– А как твои вещи?

– В порядке.

– Их принесли?

– Аслан их принес.

– Аслан? Это еще кто?

– Помощник по хозяйству, которого нанял Филипп Петрович.

– К нему же приходят женщины-уборщицы.

– А на Аслане всякий мелкий ремонт и сад. Ты же видела, какой у Филиппа Петровича сад?

– Огромный! Но я думала, он сам за ним ухаживает.

– Что ты! У нас уже сил только на флорариумы и хватает. А сад, он молодых рук требует. Кстати, ты там мою канну не забудешь поливать?

Канну требовалось не только поливать, но еще и подкрашивать! Но Фима удержалась, промолчала и ничем не выдала страшную тайну своих родителей.

– Буду, – пообещала она. – А что там с Асланом? Много у него в саду работы?

– А то! Конечно, много. То тут, то там, все время что-то приходится делать. Там землю перекопать, тут тачку тяжелую прикатить, летом полив опять же много сил отнимает.

– Сейчас-то осень. Наверное, работы в саду меньше. Не каждый день этот Аслан появляется?

– Каждый! Он живет по соседству. Тут деревенька есть в паре километров, так почти все местные нашли себе работу в поселке, где живет Филипп Петрович. И кроме выходных Аслан всегда на подхвате. Филипп Петрович ему даже зарплату платит, неофициально, конечно.

– А какой он из себя этот Аслан?

– Ты почему спрашиваешь? – засмеялась тетушка. – В женихи он тебе не годится. Женат, да и дети у него. Впрочем, мусульманам можно и по две жены иметь или даже больше. Если хочешь, спрошу у него насчет тебя. Он как раз жаловался, что жена в родном городе осталась, скучает, а привезти не может, потому что дети маленькие.

Тетушка явно прикалывалась над ней, но Фиме это было на руку.

– А шить он умеет? – спросила она.

Тетушку вопрос развеселил окончательно.

– Это тебе к чему?

– Хочу, чтобы жених обязательно в швейных машинках разбирался. А то мне Филипп Петрович машинку подарил, а как к ней подступиться, я и не знаю. Только ты ему об этом не говори, а то он расстроится.

– Хорошо. Не буду. Но Аслан тебе тут не помощник. Он парень деревенский. Вот в сельском хозяйстве он хорошо разбирается. Хлопок там вырастить или дыни – это к нему. Про виноград тоже понимает. А вот по дому он работать ни за что не соглашается, у них в деревне вся домашняя работа – это для женщин, мужчине в доме полы подмести и то унизительно.

Швейная машинка явно волновала тетушку куда меньше жениха для Фимы. Она с удовольствием продолжила тему, и Фима узнала, что Аслан живет в России меньше полугода, язык пока что знает плохо и почти никуда не выходит из своего дома, потому что у него какие-то сложности с документами.

– Я так думаю, что он все время дома сидит, потому что боится, что его депортируют, – заключила тетушка Римма, и Фима окончательно утратила интерес к Аслану.

Нет, Аслан тоже не годился на роль Стилиста. Во-первых, потому, что опасался далеко отходить от своего дома и не знал города. Во-вторых, в России он меньше полугода, а Стилист охотится за своими жертвами уже около трех лет. И наконец, третье, но самое важное: упорно не вязался со Стилистом весь образ деревенского парня Аслана из маленькой деревушки.

Извращенный мозг маньяка – это был явно продукт городской цивилизации. Нет, не то что в деревнях никого не убивают, но в сельской местности люди все-таки находятся ближе к природе и на многие вещи потому смотрят проще. Если и убьют, то без всяких выкрутасов. А уж шить фасонистые саваны для своих жертв им и в голову не придет. Убьют, тело закопают – и дело с концом. Еще наряды там для каких-то баб строчить, не дождетесь!

Так это или нет, Фима не знала, но чутье подсказывало ей, что подобные извращения, которые демонстрировал миру Стилист, могут водиться только в голове у личности со сложным и запутанным внутренним миром. Поэтому простака Аслана сыщица оставила про запас, а пока что поручила бабушке подыскивать для нее другого жениха.

– Уж даже и не знаю, кого тебе присмотреть. К Филиппу Петровичу и не ходит никто.

– Совсем никто?

– Чтобы более или менее подходили тебе по возрасту, никого. Только старички, наши с ним общие знакомые. Но тебе они не подойдут.

Фима благополучно вернулась домой, покормила Пятницу и отпустила его бегать по всей квартире. Все равно, кроме них двоих, больше никого не было, а значит, Пятница никому не мог помешать.

Но стоило Фиме расслабиться, как в дверь позвонили. Она решила не открывать. Как только она это решила, так тут же в дверь позвонили снова, на этот раз более настойчиво.

– Плевать! – разозлилась Фима. – Все равно не открою. И в дебаты вступать тоже не стану! Зачем разговоры разговаривать, если я все равно никому не открою?

Дверной звонок утих, зато зазвонил телефон. Это был Арсений, который оказался жутко недоволен.

– Ты снова нарушила договор! – заорал он в трубку. – Ушла из дома!

Думая, что он имеет в виду их прогулку с Пятницей, девушка виновато молчала.

– Вот и кто ты после этого? Сказать? Разочаровала ты меня!

– Понимаешь…

– И понимать ничего не хочу! Мы приехали за швейной машинкой, стоим у твоих дверей, а тебя нет, ты снова где-то гуляешь!

– Так это ты сейчас звонил в мою дверь? – обрадовалась Фима. – А я думала, что это маньяк! Поэтому и не открываю!

– Ну молодец! – повеселел Арсений. – Открывай тогда!

Он пришел не один, с ним был его помощник – Леша. Одному Арсению машинку было не уволочь.

– А куда вы ее несете?

– На экспертизу. Пусть эксперты проверят, на этой машинке были прострочены платья для жертв Стилиста или же нет.

– А разве это можно проверить?

Арсений усмехнулся и объяснил. Вот тут-то и выяснилось, что почерк каждой швейной машинки индивидуален точно так же, как шрифт одной печатной машинки обязательно отличается от шрифта другой.

– Возможно, когда они сходят с конвейера на заводе, то шьют все примерно одинаково. Но в процессе работы у одной машинки изнашиваются одни узлы больше, а у другой меньше. И в итоге получается, что каждая машинка становится уникальной. И строчка, которую она делает, тоже уникальна.

– Надо же, как интересно! А когда вы мне ее вернете?

Арсений пояснил, что если машинка окажется ни при чем, то Фима получит ее уже в ближайшие дни. А если все получится, тогда машинка окажется в разряде важных улик, и вряд ли Фима когда-нибудь увидит ее снова.

– Да я и сама в таком случае не захочу ее назад!

Фиме даже не по себе сделалось, когда она поняла, что у нее в комнате могла находиться вещь, к которой прикасался своими руками Стилист. Страшно подумать, если он и впрямь шил на этой машинке погребальные саваны для своих подружек.

Кряхтя, Арсений вынес машинку, Леша его сопровождал. Не прошло и пары минут, как в дверь снова позвонили.

– Забыли что-то!

На сей раз Фима не колебалась. Она открыла дверь, не спрашивая. И тут же с изумлением застыла на месте. На пороге стоял Гриша, их сосед и школьный физрук по совместительству.

– Все в порядке? – спросил он, ощупывая Фиму каким-то колким взглядом. – Ты дома?

– А в чем дело?

– Только что видел, как из вашей квартиры двое каких-то незнакомых мужиков тащили какую-то коробку. Вот и подумал, уж не воры ли.

– Это не воры. Это швейную машинку унесли. Я ее отдала.

– Знакомые лица у этих грузчиков. Видел я их сегодня в полиции. Ты знаешь, что меня сегодня в полиции допрашивали?

– Нет, не знаю. А в связи с чем?

– Так все