class="empty-line"/>

Смотреть, как козы спускаются с горы.

Рассказать анекдот, не забыв конец.

Идти по зарослям кустарника, распугивая кузнечиков.

Когда тебя целуют в первый раз.

28

Джулия едет по грунтовой дороге. Старенький «Пежо» подскакивает на выбоинах. Вдали виднеются старая каменная постройка, импровизированный загон, в котором бездельничают два серых осла, и латаный фургончик, виденный ею на рынке. От постройки тянется лавандовое поле и вереница вечнозеленых дубов. Джулия идет вдоль длинного сарая, где хранятся инструменты, деревянные ящики и рассада. Ступает осторожно, боясь испачкать белые кроссовки.

Она подходит ко входу, и дверь открывается. Брюнетка лет сорока встречает ее презрительным взглядом. Худая, даже тощая, с синяком на щеке, что придает ее внешности изюминку. «Очень красивая», – думает Джулия и представляется:

– Джулия.

– Ева.

Пауза. Девушка не сводит глаз с Джулии. В проеме двери появляется Антуан.

– Спасибо, – говорит ему брюнетка, держась за щеку.

Джулии кажется, что он немного покраснел.

– Все в порядке? – спрашивает он вполголоса.

В ответ едва заметный кивок. Похоже, она плакала.

– Если что, звони, – говорит он напоследок.

«Я им не мешаю?» – злится Джулия. Но через минуту машина Евы исчезает в облаке пыли. Антуан приглашает Джулию в дом.

– Кофе?

– Да, спасибо.

Ей хочется спросить о Еве, но Джулия тут же отметает эту мысль. «Хочешь, чтобы он тебе обрисовал всю картину? – шепчет внутренний голос. – И вообще, какое тебе дело?»

В гостиной пахнет горящими поленьями и жареным луком. В углу потрескивает камин. Стены черные от сажи, на каминной полке стоят фигурки святых – сантоны. В буфете теснятся фарфоровые статуэтки и оловянные тарелки с рельефным рисунком на религиозные темы. У двери пылятся охотничьи ружья. Навстречу Джулии, виляя хвостом, бежит старый черно-белый пес.

– Зербино, к ноге! – командует Антуан.

– Зербино? Как в романе «Без семьи»?[31] – улыбается Джулия, садится на корточки и гладит собаку.

– Точно. Сахар? Молоко?

Они усаживаются за дубовый стол. Старые часы с маятником бьют девять. Джулия размышляет, что сказать, Антуан уткнулся носом в чашку и, похоже, не расположен к беседе. Джулия думает о том, как глупо она выглядит в своем платье в цветочек. И зачем вообще было к нему приезжать? Впрочем, это он предложил показать свой участок… Ей не по себе от его мрачного взгляда. Может, отложить беседу на потом? Она придумывает предлог, чтобы уйти, как вдруг Антуан смотрит ей прямо в глаза. По затылку пробегает холодок.

– Трюфелями, значит, интересуешься? – спрашивает он, кивком показывая на блокнот с ручкой, которые Джулия выложила на стол.

Вместе с насмешливой улыбкой в уголках губ появляются ямочки. Джулия нервно сглатывает.

– Да, я… в общем, я пишу книгу, о Провансе, и…

– Надевай пальто.

Он натягивает охотничью куртку с огромными карманами. Зербино уже у двери, отбивает такт хвостом. Джулия идет за ними с фотоаппаратом в руке. Антуан оборачивается и раздевает ее взглядом.

– Так одеваются любительницы приключений? – веселится он, глядя на ее безупречно белые кроссовки. – На, бери. – Антуан протягивает ей пару сапог.

Джулия послушно обувается, испытывая неприятное чувство, что с ней обращаются как с ребенком. Так ли уж хороша эта идея с книгой? Над горизонтом сгущаются тучи. Пока ничего хорошего не намечается, и Джулия думает о Феликсе – будет что рассказать ему вечером.

Вслед за Антуаном она подходит к двум большим клеткам. Завидев людей, собаки мечутся и лают. Накануне Джулия прочла пару статей и знает, что без ищеек трюфели не найти.

– Это – Капи и Дольче[32], – говорит он, гладя собак. – Они еще учатся.

В его голосе звучат ласковые нотки.

– Без этих собачек ничего не получится. А лучший нюх – у Зерба.

Джулия для вида чиркает в блокноте и делает несколько снимков. Антуан совсем другой, когда возится с собаками. Заметив ее взгляд, он смущенно поднимается.

Они молча отправляются в путь. Ряды дубов тянутся до самого горизонта. Джулия вспоминает, что гриб, который еще называют «черным золотом», растет под дубами, живет с ними в симбиозе и созревает ближе к зиме.

– Год выдался засушливый, и урожай будет неплохой, – говорит Антуан, глядя вдаль.

Он широко шагает, Джулия еле поспевает за ним.

– Старики говорят, что раньше трюфели росли даже под электрическими столбами. Их ели, когда кончалась картошка, это была еда бедняков, столько было грибов. А потом, непонятно почему, их становилось все меньше и меньше.

Зербино насторожился, вроде бы что-то учуял. Но тут же разочарованно побежал дальше. Так же молча они идут за псом, все дальше углубляясь в лес. Зербино радостно носится, постоянно подбегая к ним, чтобы убедиться, что они не потерялись. Джулия чувствует, что их молчание имеет смысл. Неспроста Антуан – молчун, сбор трюфелей похож на погружение в себя. Автор одной из только что прочитанных ею статей назвал трюфели одной из последних загадок природы.

Наконец Джулия решается спросить:

– Как ты занялся разведением трюфелей?

– Погоди, он что-то нашел.

Пес быстро роет землю и всего через несколько мгновений уже держит в зубах маленький черный гриб, гордо протягивая его хозяину.

– Молодчина, Зерб!

Антуан дает псу печенье и с чувством гладит его. Между ними такая связь, что Джулия почти чувствует себя лишней.

Антуан достает из кармана небольшой пучок зелени и кладет в ямку. На вопрос Джулии, что это, он отвечает:

– Листья оливы, вымоченные в дождевой воде. Нужно вернуть жизнь в ямку – иначе дуб больше не даст грибов.

Джулия начинает писать. Но Антуан уже идет дальше.

– Никому еще не удалось открыть тайну трюфеля. Мы знаем, что он любит холодные зимы с градом и известковый грунт. Но это не все. В одинаковых условиях одни дубы дают грибы, другие – нет. Поди разбери почему… У каждого трюфелевода свои суеверия. Кто говорит, что нужно оставлять часть гриба в земле, кто советует трясти ветки дерева, а еще – слушать лозоходов[33], сажать в северном направлении, соблюдать фазы луны…

Он останавливается и скребет землю палкой.

– На самом деле трюфелеводы не выдают своих секретов. Я знаю только то, чему меня научил старик Флавио.

Антуан подходит к Джулии и внимательно смотрит на нее.

– Чтобы заниматься этим, надо слушать природу. Остальное не важно. Природа – не торговец. Это женщина. И она боится мужчин. Она отдается только тому, кто отдается ей.

Ручка Джулии бежит по бумаге. Она старается все запомнить и записать, как вдруг Антуан кладет руку на блокнот.

– Ты слишком много думаешь. Перестань.

Неожиданно он ложится на ковер из опавших листьев и закрывает глаза. Джулия с блокнотом в руках чувствует себя нелепо. Ей тоже лечь? Она мнется, потом аккуратно складывает вещи в сумку, одергивает платье и ложится на землю. Антуан молча глядит в небо, которое виднеется где-то там, над верхушками деревьев.

Съежившись, Джулия думает о насекомых и сырости, от которой стынет спина. Она дрожит, мысли в ее голове сменяют одна другую: ускользающее время, бабушкин дневник, Антуан… Что он о ней думает? Она тут же злится на себя, что придает этому такое значение, и делает глубокий расслабляющий вдох. В лесном воздухе слышится треск. Ветер в деревьях насвистывает легкую мелодию, поддержанную птичьим щебетанием. Джулия пытается улечься поудобнее, убирает веточку, которая царапает ей ногу. Понемногу сердце начинает биться тише.

– Послушай. Деревья разговаривают между собой, – шепчет Антуан.

Джулия закрывает глаза. В густой тишине ей кажется, что лес обнимает ее. Корни переплетаются, как пальцы. Она слышит, как потрескивают деревья, они дышат. Запах земли успокаивает, тело становится легче. Она открывает глаза, и от мешанины веток наверху начинает кружиться голова. Но спокойное дыхание Антуана убаюкивает. Она подстраивается под его ритм, ее грудь расслабляется. Она парит где-то между небом и землей, в самом сердце доброжелательной природы, которая ласкает ее, словно мать. Джулия могла бы остаться здесь на целые столетия.

Вдруг раздается резкий звук. С лаем прибегает Зербино. Джулия встает, отряхивает пальто, поправляет