– Варвара Бакаева, – с готовностью отзывается девушка за стойкой.

– Ты вышла замуж? Неужели не очень успешно?

Соня искрит радостью и даже не пытается это скрывать. Попросив моё резюме, она начинает его придирчиво изучать.

– Хм… Знаешь, боюсь мне и десяти минут не понадобится, – говорит она.

Соня качает головой и, сложив моё резюме пополам, разрывает его. Швырнув обрывки на стойку девушки-секретаря, она требует:

– Выкиньте это, Мария! И в следующий раз будьте внимательнее! Не приглашайте на собеседование людей с улицы, без опыта работы!

Соня нарочно проводит прилюдную экзекуцию, желая унизить меня, как можно сильнее, втоптать в грязь звезду курса, ведь теперь именно она на волне успеха.

Выхожу из того офиса с гудящей головой и почти не чувствую ног. Меня словно облили дурнопахнущими помоями с ног до головы. Но нельзя опускать рук. Я бреду в направлении дамского туалета, чтобы умыть лицо холодной водой. Иду словно во сне и замечаю происходящее, лишь когда сталкиваюсь плечом с девушкой в туалете.

– Смотрите, куда идёте! – возмущённо.

Я узнаю её голос.

– Оля?!

В ответ она раздражённо подтягивает ремень сумочки вверх на плечо.

Оля – жена Вадима.

Она в городе.

– Я была у вас дома. Прислуга меня даже на порог не пустила. Сказали, что вас нет в городе. Сказали, что вы уехали в отпуск на остаток декабря и решили встретить новый год на островах! – говорю изумлённо. – Но ты здесь! Планы изменились?

Оля молчит, смотря на меня недовольным взглядом, а я хватаюсь за её руку, как утопающий за соломинку:

– Мой Ванечка с тобой? Я могу его увидеть?

В ответ – тишина.

– Оля, почему ты молчишь? Я хотела бы увидеть сына.

– Сына? У тебя нет сына! Ты от него отказалась, поэтому держись от нашей семьи подальше! – выдаёт с сильным ядом. – Думаешь, я не знаю, зачем ты так сильно пытаешься посидеть с Ванечкой?

– Что? Что ты имеешь в виду? Я тебя не понимаю!

Оля смотрит на меня через зеркало и поправляет причёску.

– Не понимаешь? Да неужели?! Но я не дурочка, Варя. Держись подальше от моего Вадима или тебе придётся пожалеть!

Оля резко выходит, желая напоследок толкнуть меня плечом. Но я слишком расстроенная и на нервах, чтобы давать ещё и ей повод потоптаться по себе.

Я отталкиваю Олю в плечо свободной ладонью и она, не ожидая такого всплеска с моей стороны, налетает спиной на мраморную столешницу раковины.

Раздаётся громкий крик боли. Оля, выдав ругательство, бросается на меня. Но в этот момент в дамский туалет входят две взрослые женщины.

– Ужас какой…

– Совсем уже с катушек слетели.

– Девочки, в другом месте волосы друг другу выдирайте!

Под таким градом обвинений пыл утихает, но кровь и взбешённый пульс успокаиваются не так быстро, как хотелось бы.

Я стираю холодную испарину со лба дрожащей рукой. Ведь ни из-за Вадима я толкнула Олю, а из-за того, что, возможно, она инициатор и ярый противник моих встреч с Ванечкой.

Может быть, Вадим не так уж плох, как я о нём думаю. Да, он местами жесток и давит очень сильно своим авторитетом и властью. Отчим до сих пор не простил мне, что я попрала его авторитет главы семьи.

Вадим был другом моего отца. Они вместе вели крупный строительный бизнес.

Папа погиб в результате несчастного случая, случился взрыв газа на одном из промышленных объектов.

После трагической гибели папы Вадим был рядом с моей мамой, поддерживал её всячески и был опорой.

Через год после смерти папы Вадим женился на маме. Он был младше её, но чувства, кажется, возникли довольно крепкие.

Теперь Вадим управлял бизнесом в одиночку и, кажется, гораздо успешнее, чем раньше. У него был жёсткий, нахрапистый стиль и он не боялся рисковать.

Вадим встал во главе нашей семьи и занялся всем, в том числе, моим воспитанием…

Я никогда не воспринимала его, как замену отца, только как нового мужа мамы. Так было вплоть до смерти мамы, проблемы с сердцем окончательно доконали её, она умерла в возрасте сорока трёх лет от острого сердечного приступа.

Всё имущество перекочевало в руки Вадима, он продолжал считаться моим отчимом и, вопреки ожиданиям, не выдворил меня из семьи, даже после того, как мне исполнилось восемнадцать. Он платил за моё обучение, дорогостоящую стажировку, был строг и требователен, иногда сверх меры, как мне казалось.

Я всегда побаивалась его. Возможно, потому что злые языки говорили, что Вадима окружает аура смерти, и его предыдущая жена тоже скончалась раньше него самого.

Не было никаких прямых доказательств его вины, лишь слухи…

Но и этого хватало, чтобы опасаться его крутого нрава и вздрагивать под тяжёлым взглядом, смотревшим прямиком в душу.

Авторитет Вадима в семье стал чем-то незыблемым, как закон. Так было до знакомства с Ринатом.

Я влюбилась в него с самого первого дня знакомства, а Вадиму не понравилось, что я начала встречаться с парнем, на двенадцать лет старше, к тому же замешанного в криминале…

Вадим запрещал нам общаться. Но любовь не признаёт запреты. Я была готова на всё, чтобы быть с любимым и покинула семью. Вадим сказал, что не даст мне ни копейки и вышвырнет голой. Так и поступил…

Но у меня же был Ринат, ставший смыслом моей жизни. С ним я не боялась ничего и была уверена, что нас ждёт долгая, счастливая жизнь, полная любви.

Однако вышло иначе.

Вадим оказался прав во многом. Я до последнего момента избегала общения с ним, откладывала звонки ему на самый крайний случай.

Может быть, зря?

С чего вдруг Оля так взъелась на меня? Ревнует? Или это из-за того, что они сами не смогли зачать ребёнка и были вынуждены искать другой выход?

Злость? Ревность?

Не знаю точно, что движет Олей, но точно знаю, что Вадим в очередной раз оказался прав.

Может быть, зря я избегаю его и не не прошу о помощи?

Он уже достаточно долго наказывал меня. Может быть, сейчас он не откажет в помощи. Ведь, если рассудить, он выгнал меня из дома, а там осталось имущество моих родителей, а значит, и моё тоже.

Набираю его номер, пальцы трясутся. Сердце разрывается на клочки, я сильно переживаю, что снова услышу лишь гудки.

Но когда в трубке слышится его вальяжный, взрослый голос, испытываю сильнейшее желание сбросить вызов в тот же миг!

– Варя? Девочка моя… Вспомнила о семье?

– Варя? Девочка моя… Вспомнила о семье?