В дверь постучали.

— Войдите, — громко сказал он забывшись. Затем,вернувшись в комнату, пошел открывать дверь. На пороге стояла Наиля.

— Ты заснул, — громко сказала онаподмигивая, — мне стало скучно, и я ушла.

— Ты могла бы меня разбудить, — решил подыграть ей«Дронго», — впрочем, ты права.

— Давай немного пройдемся, — предложила женщина.

— Сейчас сменю рубашку, — он только теперьвспомнил, что не смыл с себя грязь после возвращения.

Но уже было поздно.

Через пару минут он был готов и они вдвоем вошли в лифт.Внизу, в холле, сидело несколько иностранцев. Среди них был высокого ростачеловек с огромными бицепсами и удивительно тупым выражением лица. «Дронго»шагнул к нему.

— Вы не видели здесь доктора Ахмада, — спросил онумышленно по-английски.

Араб раздраженно покачал головой даже не отвечая.

Это был Халед-аль-Вали, описание которого точносоответствовало образу. «Дронго» постарался запомнить этого типа в лицо.

Выйдя из отеля и попав сразу под действие горячего южноговоздуха, они пошли к мосту, находившемуся почти рядом.

— Что случилось? — спросил «Дронго». — Почемувы ушли из номера?

— Меня позвали, — немного виновато ответилаНаиля, — позвонили из моего номера. Мы живем так с подругой. Я же не могладолго оставаться у вас. У меня в нашем городе есть муж, ребенок. Представляете,что все подумают.

— Я об этом даже не вспоминал.

— Напрасно, — разозлилась женщина, — здесьнастоящий Восток. И у нас тоже. Может быть, арабов мы обманем, подсунув им моипритворные экстазы, но боюсь, что вместе с ними мы убедим и всю нашу делегацию.А вот рассказывать всем о своем моральном падении мне не хотелось. Даже забольшие деньги. В конце концов я должна думать о своей репутации.

— Смешно, — медленно сказал он, — об этом якак-то не подумал. Мне приходили в голову разные обстоятельства.

— Именно поэтому мы вернемся в отель через пятнадцатьминут. Мое слишком долгое ночное отсутствие и без того вызовет колоссальныйинтерес всех женщин нашей делегации. Как прошел ваш визит. Успешно?

— Не совсем. Я встретил еще одного «специалиста»,Только на этот раз из Лэнгли.

— Вы издеваетесь, — обиделась Наиля, закусив губу.

— Только над собой. Там действительно был парень изЦРУ, — последние слова он произнес оглянувшись.

Метрах в ста от них медленно шла машина, кажется,«фольксваген», или «пежо», издали он не рассмотрел.

Их слова можно было подслушать только с помощьюнаправленного луча, но если учесть, что у Наили был скэллер, подслушать ихразговор было крайне затруднительно. Особенно, на мосту, где не было стен,отражающих волны.

— Что ему нужно, — раздраженно спросилаНайдя, — тоже хочет забрать «Волка»?

— У вас включен скэллер?

— Нет. Они очень далеко от нас. Вы не ответили на мойвопрос.

— Его голову.

— Его знания, — поняла женщина, — этостановится забавным. У меня появился конкурент; что может быть лучше.

— Нет, им не нужны его знания, — терпеливообъяснил «Дронго», — им нужен мертвый «Волк», чтобы он не сумел попасть наиракскую службу.

— Значит, они ваши объективные союзники.

— В этом деле — да.

На мосту горели все огни. Автомобиль ехал сзади на очень маленькойскорости.

— Давайте их разозлим, — предложила Наиля, —постараемся убежать от них.

— Не нужно их дразнить просто так, — возразил«Дронго». Это не в наших интересах.

— Вы думаете только о своих интересах.

— А у меня главный интерес всегда один — чтобы всеокружавшие меня люди вернулись домой живыми. Другого я у Бога никогда не прошу.

— Вы верующий?

— Воинствующий безбожник. Но в мечети, храмы, костелы,церкви все равно хожу и, кстати, получаю огромное удовольствие.

— Знаете, — продолжал «Дронго», — это ведьвсе история культуры, история народов. Неуважительное отношение к религиисродни неуважению своих пред — ков. Мы еще много не знаем, о многомдогадываемся. Завтра вы увидите тысячи верующих в Кербеле. Отнимите у них веру— и их мир рухнет. А это очень страшно, когда рушится чей-то мир. Страшно ипечально.

— Вы философ, — заметила женщина.

— Нет, просто слишком много повидал на своем веку.Раньше мы считали, что человека можно изменить. Вернее, он изменится подвлиянием цивилизации, компьютеров, всевозможной техники, так облегчающей жизньчеловеку. Но с течением времени все стали понимать — человек остаетсячеловеком. Смешным и сильным, великим и ничтожным. Обратите внимание на нашуделегацию. Там есть и умные, порядочные, действительно толковые ученые,писатели, художники. Есть немало всякой дряни, просто мешающей нормально жить.И, наконец, есть еще больше средних людей, мечтающих о своем счастье, о своейсудьбе. Для многих из них понятие счастья даже более относительно, чем для вас.Поставить на ноги детей, дать им образование, воспитание. Чтобы все были живы издоровы. Вот предел мечтаний многих из них. И уверяю вас, это прекрасные мечты.У них, у, каждого, свой мир, своя сфера общения И они бывают счастливы, а этосамое важное.

— Мне понятно, — немного печально ответилаженщина, — но такое счастье устраивает не всех. Меня завербовали шесть летназад. Тогда перестройка была в самом разгаре. Уже разрешались кооперативы. Амы с мужем на двоих получали триста рублей. Он прекрасный человек, но как намбыло жить? Первая моя информация была о наших военных заводах. Знаете, еще вовремена СССР был такой крупный военный завод.

Она произнесла название.

— А я работала там переводчиком, — продолжалаНаиля, — с тех пор мне это понравилось. Чувствуешь себя независимымчеловеком, самостоятельной личностью. Можешь покупать все, что хочешь, работатьгде хочешь, вести себя как хочешь. Это почти счастье. Вы не находите?

— У каждого свое, — немного уклончиво ответил«Дронго», — получается, что в бывшем СССР вы изменили родине.

— Пустой звук, — возразила женщина, — чтотакое ваша родина. Камчатка тоже моя родина? Или земля Франца-Иосифа? Разве яизменила своему городу, своим родным людям? У нас была огромная империя и ятолько способствовала ее распаду.

— Не обижайтесь, — возразил «Дронго», — но яс вами не согласен. Сейчас в нашем городе все стали патриотами. Рассказывают оборьбе с прежним режимом. Но это только громкие слова. Парадоксы историинепредсказуемы. Получается, что человек, всю свою жизнь защищавший интересысвоей страны в КГБ, ныне становится автоматически предателем своей нации иотщепенцем. Хотя работал не стукачом в родной конторе, а, скажем, воевал вМозамбике или Афганистане. А вот другой, предающий интересы своей страны,своего дома, места, где он жил, становится героем. Простите меня, я этогопонять не могу.