Он встретил мое внимание с искрами в глазах. Не сказать что ему это все стояло поперек горла. Он будто наслаждался вечером.

– Я все равно тебе не верю, – заявила тихо, когда Миша вытер губы рукавом и унесся к детям. – Но раз выбора у меня особо нет, давай обсудим. Что ты там хочешь со мной сделать?

– Уже много всего, – вдруг оскалился он, с удовольствием наблюдая панику в моих глазах.

– Перестань, – приказала я. – Что ты там говорил про… какую-то самку?

Искры погасли в его глазах.

– Мне нужно предъявить тебя нашей особой службе, – серьезно начал он. – И у них не должно быть вопросов. Поэтому завтра ты увольняешься с работы и идешь на стажировку к терапевту, которая обучает новых врачей особенностям работы с такими, как я…

Я слушала, жалея, что не успела попросить новый бокал вина.

– Еще я… – тут он замялся, неуверенно хмурясь, и такую эмоцию я видела на его лице впервые, – хотел бы попросить тебя позволить мне изменить… всю твою жизнь.

– Все-таки со старой я тебе не подхожу, – завороженно кивнула.

– Я не могу допустить варианта, что мне откажут. – И в его голос вдруг вплелось злое рычание, а глаза снова стали наполняться жидким огнем, парализуя меня, как кролика перед удавом. – Поэтому сделаю все, чтобы мы с тобой прошли этот процесс и тебя отдали мне, а не ликвидатору. Тебе понятно?..

Я еле нашла в себе силы кивнуть.

– …Отлично. – И он моргнул, выпуская меня из оцепенения. – Тогда завтра заеду за тобой утром. Сначала разберемся со старой жизнью, потом начнем работать над новой. Ты переедешь ко мне.

– Не… – только открыла рот, как он снова посмотрел на меня, и я с трудом закончила фразу: – Не нальешь мне еще вина?

Пока я следила за движением его рук, до меня дошло одно: я не в том положении, чтобы ставить условия. Его жесты тоже гипнотизировали, а пристальное внимание нервировало. Он будто хотел казаться кем-то другим. Вернее, ему это прекрасно удавалось. Не знаю, что именно, но что-то в нем постоянно позволяло забыть о том, что видела вчера. Миша этот его тоже сбивал с толку. Посмотреть со стороны – образцовая семья, пусть и неполная. Заботливый красавчик-отец, милый ребенок… Но как же это все далеко от правды. И дико хочется эту правду забыть к чертям.

– Так у нас не будет проблем, Саша? – он передал мне бокал.

– Ну тебе-то чего их бояться? – выдавила я. – Я помню про два выхода…

Он медленно вздохнул, подаваясь вперед и складывая перед собой локти:

– Такие, как я, не меняют свой выбор, – посмотрел мне в глаза своими, налитыми огнем. Я стиснула бокал в руке, чтобы не закричать. – Мы выбираем раз и на всю жизнь. Для меня уже нет других выходов, кроме как заботиться о тебе. – Он будто осознал, что давит на меня всем своим видом, и откинулся на спинку стула. – Саша, – продолжил мягче, – обычно это все не так происходит…

– А как? – зачем-то схватилась я.

– Иначе, – нехотя процедил он. – Мы предпочитаем, чтобы избранная сначала выбрала самца…

– Мужчину, – раздраженно поправила я. – Я тебе не самка, Руслан.

Он медленно вдохнул и выдохнул, не спуская с меня взгляда. Но все же продолжил спокойно:

– Когда не-самка заинтересуется отношениями, мужчина ставит метку.

– Что?

От новой порции алкоголя и стресса голова снова начинала туго соображать.

– Кусает в шею, – продолжал он объяснять. – Метка означает, что теперь женщина принадлежит мужчине.

– А на каком этапе она выясняет, что он… с глазами? – промямлила я.

– После метки.

– Вот это открытие, – усмехнулась я. – Представляю этот обычный конфуз. А уже все, да?

– Что-то типа…

– И в дурдом никого из них не увозят? – веселилась я. – А то у меня в отношении себя были сомнения…

– Нет. Метка смягчает принятие.

– Вот как? – насторожилась я. – Как это?

– Это природный механизм. – Он говорил все медленнее, будто через силу, и уже почти шептал, но я хорошо его слышала. – Спросишь у врачей, я не интересовался…

– И? Когда ты меня укусишь? – прыснула я и протерла глаза.

Либо алкоголь был виноват, либо у меня перед глазами просто помутнело, но взгляд Руслана совсем подернулся дымкой, черты лица заострились, и я зажмурилась:

– Мне надо в уборную, – пискнула и рванула со стула в направлении, в котором удалялся весь вечер наш официант.

***

Зря я взял с собой Мишу.

Сашка уже скрылась за углом, а я все смотрел ей вслед.

Самообладание отказало мне еще на сценке с ее коллегой у двери. Зверь как с цепи сорвался. Когда Сашка забрала Мишу из рук в своей квартире, довольству зверюги не было предела, а догнать соперника и перегрызть ему горло захотелось вдвойне. Вопрос, какого черта зверь считает волчонка уже своим, я пока не стал себе задавать – не до него. А здесь от этих разговоров о метках и ее мне принадлежности воздух уже еле доходил до головы…

«Когда ты меня укусишь?»

Черт.

Я моргнул и тяжело сглотнул, протирая лицо. Зверь бесил. И я все еще не понимал, что он нашел в этой докторке, но уже не мог оторвать от нее взгляда. То, как она пытается все себе объяснить и избежать моих условий, забавляло. Но не более. Никакой чести загнать эту пигалицу в лапы я не видел. Напугать посильней – и она упадет в них без чувств. Тоже мне охота… Так неинтересно. Но разворачивать ее из упаковки я продолжу. Было дико любопытно, что же меня цепляло во всем этом безумии.

Хотя, не так уж и сложно догадаться, если смотреть правде в глаза.

Большинство волков – сироты. Большинство союзов с людьми обречены. Нет, девушек не отвозят в дурдомы. Они сломаны настолько, что заканчивают жизнь сами. Кто-то от болезни, кто-то… другим доступным способом. Метка смягчает, но не настолько. И комитет по регистрации не просто так существует. Их задача – минимизировать последствия неправильного выбора. Не всякая женщина, проявившая интерес, готова стать спутницей оборотня. Не все они выдерживают. Волчата в таких союзах остаются без матери. И, часто, без отца.

Хотел ли я также? Нет. Я не мечтал о семье, но, раз так случилось, то мне не нужен этот проторенный путь в никуда. Но и что делать теперь с Сашкой, я не знал. Вернее, все вроде просто… Черт, любая другая пищала бы от счастья! Сколько их на меня вешалось! Ну, до тех пор, когда пришлось бы сверкнуть глазами, хотя бы! Тут у нас