доступа к тем данным, которые его дефибриллятор стоимостью в тридцать тысяч долларов собирает о его сердце и организме и направляет в облачный сервис.

Кампос думает, что если бы у него был доступ к потоку данных от дефибриллятора, он мог бы соединить эту информацию с потоком данных от датчика Fitbit и с другой информацией о своей активности и узнать, как влияют на его сердечные ритмы кофе, алкоголь, определенные лекарства и различные упражнения. Кампос считает, что справится с регистрацией подобной информации и проведением экспериментов лучше, чем доктора, которых он посещает лишь время от времени и которые сами не живут с этой болезнью. Он полагает, что, как и пациенты с диабетом и другими заболеваниями, требующими мониторинга, имеет право на доступ к информации о собственном здоровье и что обеспечить этот доступ принципиально важно.

Возникает существенный парадокс. В нашем распоряжении есть огромное множество данных о нашем теле и здоровье, которые, возможно, чуть повышают нашу продуктивность, но со временем убивают мотивацию и радость. Однако самые важные числа, которые потенциально могут радикально улучшить качество жизни таких людей, как Кампос, принадлежат фармацевтическим и техническим компаниям.

Большой брат

Вы задумывались о том, кто на самом деле владеет информацией о вашем здоровье и имеет к ней доступ? После того как в 2019 году компания Google объявила о покупке компании Fitbit за 2,1 млрд долларов, многие IT-специалисты и простые потребители перестали пользоваться этими датчиками, потому что не хотели, чтобы Google получила доступ к информации об их режиме сна, упражнениях и здоровье. Google и так уже много о нас знает, решили они. Постепенно все больше людей стали высказывать недовольство массовой скупкой медицинских данных, и потому в августе 2020‐го Европейская комиссия объявила о намерении провести полномасштабное рассмотрение сделки и получения компанией Google доступа к данным о здоровье людей. Компания Fitbit, продавшая более ста миллионов устройств, имеет двадцать восемь миллионов активных пользователей, так что речь идет о гигантском объеме информации о пробежках, сердечных ритмах и геолокации. Google заверяет, что благодаря покупке Fitbit и активному внедрению искусственного интеллекта увеличит количество и качество предоставляемой людям информации, чтобы те могли узнать о себе еще больше и улучшить свою жизнь. Такова перспектива. Благодаря датчикам на теле и внутри него – а также в телефоне, в постели, на рабочем месте, дома и в машине – все мы сможем действовать (чуть) эффективнее.

Мало того, что мы свято верим, будто каждый из нас может стать лучше, быстрее и эффективнее за счет всяческих показателей, замеров и сравнений, так мы еще и распространяем эту веру на все вокруг: от системы вознаграждения и ключевых показателей в компаниях до системы школьных оценок, стандартов дошкольных учреждений и системы внутреннего ценообразования в здравоохранении. И поскольку мы считаем числа точными, универсальными, вечными и сравнимыми, нам кажется, что основанные на них решения и системы объективны и прозрачны. Это конечно не так – чепуха какая‐то! – но альтернатива числам явно хуже. Что же тогда измерять?

Интересно, что жители таких стран, как Швеция и Норвегия, в меньшей степени надеются на числа и измерения как на средства повышения продуктивности. В Швеции и Норвегии высок уровень доверия как между гражданами, так и у граждан к общественному сектору. Там роль чисел в общественных системах и политике не так значительна, как в странах с более низким уровнем доверия. В США, наоборот, еще с 1960‐х годов сформировалось глубокое недоверие к общественному сектору. И к чему это привело? Числа и системы измерения заменяют субъективные оценки и решения, основанные на опыте, повсюду – от школ до полицейских управлений. Система становится чрезвычайно жесткой и не обязательно особенно эффективной.

Но даже в тоталитарных странах сильна вера в то, что численные показатели повышают продуктивность. Самым ярким примером тут может служить Китай. В 2020 году там была введена система, состоящая из набора баз данных и систем мониторинга, которая определяет, можно ли человеку, компании или организации “доверять”. У каждого человека есть рейтинг, и люди с высоким рейтингом поощряются, а с низким – ущемляются в правах. Если у вас низкий рейтинг, вас могут ожидать ограничения в сфере образования и путешествий, пониженная скорость подключения к интернету и повышенные проценты по банковским кредитам. Как объяснял китайский премьер-министр Ли Кэцян[18] в своем выступлении в 2018‐м: “У ненадежных людей [то есть у людей с низким рейтингом] малейшее продвижение в обществе будет вызывать затруднения”. “Морковками” для повышения продуктивности граждан служат все те преимущества, которые дает высокий рейтинг. Это может быть первоочередной доступ к медицинскому обслуживанию, снижение налогов, улучшение финансовых условий и кредитов. Информация для вычисления рейтинга берется как из традиционных источников – от органов государственной власти, из реестров экономической деятельности и баз данных о криминальных элементах, – так и от третьих сторон, таких как онлайновые поставщики кредитов. Китайские власти экспериментируют и с автоматическим сбором данных с помощью видеокамер и интернета.

Источник: Visualcapitalist.com

Таким образом, вера в то, что численные показатели и измерения повышают продуктивность и, возможно, дисциплинированность, является центральной в большинстве стран, будь то США, Норвегия или Китай. Похоже, что людей во всем мире – за исключением индейцев из амазонских племен мундуруку и пираха – коснулась числовая эпидемия: они верят, что с помощью чисел можно контролировать, стимулировать и мотивировать людей, а также повышать их продуктивность.

Серьезные побочные эффекты

Понятно, что функционирование общества, компаний и организаций невозможно без измерений и количественных оценок. Однако интересный вопрос: а когда это перестает работать? Когда числа вместо повышения продуктивности начинают ее понижать?

Этот вопрос, включая системы учета и вознаграждения в компаниях, начал изучать ряд ученых. Их исследования показали, что финансовые бонусы имеют довольно небольшой и краткосрочный эффект и даже могут оказывать обратное влияние. Эти открытия явным образом перекликаются с результатами Джордан Эткин об измерении собственных показателей. Со временем внешняя мотивация (в виде бонусов) вытесняет внутреннюю и может снизить заинтересованность сотрудников в реальных результатах, а вместе с тем и эффективность бонусов.

Нетрудно указать на несколько других “нежелательных побочных эффектов” (назовем их так) измерений и количественных оценок. Они могут возникнуть как в тех случаях, когда вы сами что‐то измеряете и контролируете добровольно, так и в тех, когда вас оценивают другие. Эткин изящно доказала, что хотя измерения собственных показателей способны привести к кратковременному взрывному